Ноэль была растеряна, даже сконфужена, ведь единственной эмоцией, которую она почувствовала, услышав эти слова, было смутное разочарование — и сокрушительный стыд.
— Ой. Это хорошо.
Лекс поморщилась.
— Я думала, ты распутница. Какая жалость. Ну, все равно. Одному из беженцев из коммун удалось заполучить в свои руки лекарство от бесплодия, и теперь он и его женщина ждут ребенка. Раньше она была официанткой в клубе, так что теперь ее место свободно. Никогда не занималась чем-то подобным?
— Нет. — Ее мать отбила бы ей руки за одно лишь предположение о работе вне дома. — Я могу научиться. Я читала книги по старым технологиям, и я готова работать.
— Уроки танцев?
Наконец, вопрос, на который Ноэль могла ответить утвердительно.
— Да, с пяти лет.
— Но не стриптиз, верно?
Она даже не знала, что сказать. Порнография была такой же незаконной, как и вино, но только из порно жители Эдема могли узнать о стриптизе.
— Нет, точно нет.
Лекс кивнула.
— Если не хочешь обслуживать столики, мы можем поработать над техникой стриптиза. В нем тьма возможностей. Конечно, обойдемся без жестких элементов.
Конечно, она не имела в виду…
— Разве это не незаконно?
Лекс замерла с сигаретой в руке, огонек плясал над зажигалкой.
— Милая, ты больше не в Эдеме. Закон тут — то, что объявляет законом Даллас.
— Я больше не в Эдеме. — Слова ударили ее в живот, резко и больно, прогоняя прочь онемение. Дыхание Ноэль сорвалось, и ей пришлось приложить усилия, чтобы вдохнуть снова. — Я больше не в Эдеме.
— О черт. — Лекс отшвырнула незажженную сигарету. — Эй, все в порядке.
— Нет, я знаю. — Ноэль схватилась за ткань своего идиотского платья и попыталась заставить себя нормально дышать. Она больше не в Эдеме, так что может воспользоваться одним из преимуществ. — Я могу выпить?
— Нет. — Лекс подняла руки. — Я вовсе не злобная сука, но тебе было очень плохо, когда ты сюда попала. Я не хочу случайно убить тебя.
Конечно. Глупо. Ноэль закрыла глаза.
— Ты права.
Женщина вздохнула.
— Слушай, скажу прямо. Никто не собирается заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь. Ты должна работать, но тебе можно оставить свои вещи и платье, никто не заберет. И не вздумай нахрен слушать Далласа — он не вышвырнет тебя. Нет, если я его попрошу.
Информации было слишком много. Ноэль лишилась всего, что имела, всего, что когда-либо знала… и это было как дразнящее обещание свободы и даже надежда, чувство, которое она никогда раньше не ощущала.
— Я просто растеряна, и, наверное, еще не совсем пришла в себя после того наркотика.
— Тогда тебе нужно отдохнуть. — Лекс пересекла комнату и из шкафа в ванной комнате вытащила подушку и одеяло. — Хочешь переодеться?
Да, что угодно, чтобы избавиться от этого модного платья.
— Пижаму, если можно?
— Э-э, футболку?
— Да, или ее. — Ноэль выдавила из себя улыбку. — Хватит скромничать. Так будет лучше, правда?
Лекс протянула ей сверток из белой ткани.
— Все, что пожелаешь, милая. Что захочешь. Все для тебя.
Прозвучало жутковато.
— В прошлый раз, когда я слышала эти слова, меня арестовали.
— Но ведь вышло, как ты и хотела, нет?
— Хм, не думала об этом в таком смысле.
Но, может, пора было начать.
***
Ноэль проснулась в темноте, не понимая, где находится. Она уставилась в пустоту над собой и сжала пальцы на ткани одеяла. Сердце едва не выпрыгнуло из груди.
Она была не в Эдеме, уж это точно. В ее спальне было слишком много источников света — свечение индикаторных панелей, контролирующих уровень освещения и температуру в комнате, мягкий свет от экрана компьютера, свет луны и уличных фонарей сквозь прозрачные шторы. Ее семья могла бы жить в пентхаусе, намного выше уровня улицы, но Эдем был городом света. Слишком многие из поколения ее родителей помнили годы тьмы, наставшие после солнечной бури, которая повергла мир в хаос и мрак.
Ее мать боялась темноты. Ноэль не разделяла этот страх, но сейчас она что-то такое почувствовала. Она облизнула губы и заговорила:
— Свет, двадцать процентов? — Инстинктивно она превратила команду в просьбу, но ответом была лишь тьма.
Да, в Секторах компьютеры наверняка были старые, изготовленные еще до солнечных бурь, и работали они только на удовлетворение самых примитивных нужд. Поэтому ей пришлось выбраться из постели и поискать выключатель. Как нецивилизованно.
Цементный пол казался прохладным и грубым под босыми ногами. Никаких тебе мягких ковровых покрытий, только маленький коврик у самой кровати. Ноэль слезла с матраса и осторожно встала на ноги, вглядываясь в темноту и пытаясь разобрать очертания мебели вокруг.