Повисла неловкая тишина. Джон быстрым, смелым шагом подошёл к Алану и протянул ему руку.
– Джон Мэй, – с добродушной улыбкой на лице, представился Джон.
– Алан Сендлер, – немного дрожащим голосом ответил Алан, пожав руку мужчине.
– Очень приятно, – ещё шире улыбнулся Мэй. – Будем знакомы.
– И мне, – Алан внимательно рассматривал мужчину, будто изрядно пытался под внешностью близкого друга разглядеть совершенно иную душу. – Будем.
– Вот и славно! – воскликнула Джессика.
– Прошу за стол, – Элизабет немного вздрогнула от возгласов Маккартни.
Ужин проходил в скованной обстановке. Все, молча, стучали столовыми приборами, лишь изредка роняя пары фраз, которые оказывались совсем невпопад. Вскоре Джессике надоела вся сложившаяся ситуация.
– Элизабет, – она посмотрела на женщину. – Ты ещё консультируешься у доктора Гастингса?
– Да, – улыбнувшись, ответила женщина. – Я полностью выздоровела, но он до сих пор назначает мне курсы массажа и витамины. А ещё, назначил щадящие тренировки фитнеса.
– Как интересно, – Джессика сделала глоток вина. – Может быть, ты покажешь мне, какие упражнения входят в этот комплекс?
– С удовольствием, – согласилась Сендлер, поняв, что Джессика хочет, чтобы Джон и Алан поговорили без свидетелей. – Оценишь с точки зрения профессионала.
– Простите, мы вас оставим, – улыбнулась Джессика, поднявшись со стула.
– Джессика, – Джон поймал её за руку.
– Джон, – сквозь зубы процедила девушка.
– Элизабет, почему ты уходишь? – в глазах Алана поселился какой – то страх. – Прошу, останься.
– Мы скоро вернёмся, – Элизабет беззаботно посмотрела на мужа, и они с Джессикой удалились из гостиной.
Джон и Алан остались одни. Мэй пристально смотрел на Сендлера, Алан же, напротив, избегал взгляда Джона.
– Я, конечно, мог бы сказать, что не знаю с чего начать, – Джон поставил бокал на стол и подался корпусом вперёд к столу. – Но, это не так, – Мэй посмотрел на Алана. Сендлер продолжал сидеть, опустивши глаза вниз. – Я начну с самого главного. С раскаяния. С искреннего раскаяния за всё то, что я совершил, – Джон тяжело вздохнул. Алан посмотрел на него. – Знаешь, даже больше не за то, что я развалил «Малышей в чёрном», хотя, за это тоже, а за то, что я украл твоё доверие к Джеймсу, украл вашу светлую дружбу. Похоже, самую чистую дружбу в мире. Прости меня, Алан.
– Не смотря на то, что этот кареглазый мальчишка был младше меня, он многому меня научил, – Алан подавил ком, подступивший к горлу, и окунулся в ностальгию. – Во – первых, у него был редкий талант ценить тех, кто был с ним рядом, его он привил и мне. Да, я, действительно любил Джеймса, он был моим самым близким другом, – Алан украдкой смахнул предательскую слезу, которая покатилась по морщинистой щеке. – Хотя, о чём это я? Джеймс был моим единственным другом.
– Прости меня, Алан, я тебя прошу, прости меня, – тяжёлый вздох вырвался из груди Мэя.
– А вот этого не надо, – улыбнулся Сендлер. – Вот уж чего Джеймс не мог терпеть, так это чувство вины. Поэтому, прекращай, – Алан улыбнулся ещё шире.
Джон почувствовал непередаваемую лёгкость в теле. Тяжёлый камень, давящий на душу чувством вины, наконец, растворился. Джон улыбнулся, и за столько лет его страдающая душа улыбнулась вместе с ним.
– А ты молодец, – засмеялся Алан, поднимая бокал. – Мы даже ни о чём не догадывались.
– Мне пришлось постараться, – Джон подхватил смех Мэя…
Джессика беззаботно улыбалась, смотря на Сендлеров, но из прошлого в реальность её вернул подскочивший к ней человек по имени Шон Морган. Этот толстый, маленький человек с бородкой, на огромном животе которого не сходились пуговицы до безумия дорогого пиджака, был известен всему миру, как владелец самой огромной скотобойни в Америке.
– Прелестно, прелестно, мисс Маккартни, я даже слегка прослезился, и чуть было не закрыл свою скотобойню, – он ехидно улыбнулся и протянул Джессика потную, толстую руку.
Джессика с отвращение покосилась на его руку и хотела уже ответить неприятному ей человеку, но в это время со сцены вернулся Джон.
– Мистер Морган, приветствую, – Мэй добродушно улыбнулся толстяку и крепко обнял Джессику за плечи.
– О, Джеймс Фокс, – демонстративно развёл руками Морган, а затем указал на Джессику. – Твоя протеже? Я, почему – то, так и думал, – засмеялся он и промокнул лоб белым платком, вызвав ещё большее отвращение у Джессики. – Джеймс, она великолепна, – продолжал язвить толстяк. – Такая дикарка, наивно полагающая, что может изменить мир, – он протянул Джону руку. – Удачи тебе, Джеймс.