– Да, должен, – не вытерпела девушка и повысила голос. – Но, несмотря на это, он жив, Питер, он жив.
– Это дело времени, – решил поспорить мужчина.
– Какого времени? – усмехнулась Мэри. – Он здесь уже полгода. – А, что если у него есть шанс? И если я буду и впредь поддерживать с ним общение, он выйдет из комы?
– Я не узнаю тебя, – от возмущения Питер взмахнул руками. – Ты сейчас рассуждаешь как глупая студентка. Джеймс находится в коме четвёртой степени, а ещё её называют запредельной, потому что из неё не возвращаются. А, если и возвращаются, то всего на первые полчаса пребывания, только тогда пациент может полностью восстановиться, а в других случаях это глубокие инвалиды на всю оставшуюся жизнь. Они не могут ходить, самостоятельно есть, они парализованы. Такой жизни ты желаешь Джеймсу?
– Нет, – Мэри смахнула слезу и отвернулась к окну.
– Дорогая, – Питер смягчил тон и слегка обнял девушку. – Я всё понимаю, но ты должна отпустить мальчика, здесь его уже не ждёт ничего хорошего. Пожалуйста, подумай об этом.
Питер покинул дом, а Мэри так и осталась стоять у окна.
Глава 5
– Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Джеймсу хотелось кричать, что было сил, но кричать, по–прежнему, было нечем. Его душа, не имея даже ментального образа тела, всё так же парила над зелёной поляной с идеальнейшей травой и безмолвствовала, не имея возможности передвигаться, обернуться и посмотреть на то самое яркое солнце в небесах.
– Чёрт. У меня никогда не получится.
– Здесь всем правят мысли. Здесь они наиболее материальны, чем в мире людей. Ты находишься в энергоинформационном пространстве. Но, если думать о неизбежности чего – то, то тебя ждёт лишь неизбежность.
Джеймс услышал приятный баритон, и в тот же миг перед ним появился Приверженец Времени.
– Но, у меня и правда, ничего не выходит.
– Ты не стараешься. Ты должен нарисовать своё тело, также как художник создаёт картины. Тебе нужно быть творцом своих желаний, не соглашаясь с поражением, и даже не рассматривать его в качестве своей цели. Определись в своем намерении.
– Хорошо.
Джеймс сосредоточился. Он представил свои руки, представил, как он смотрит на них, как они начинаются от самых плеч и… вдруг ему пришли мысли о том, как однажды они с Джессикой путешествовали по Африке и гладили огромного слона. Он был таким добродушным и обвивал смеющуюся Джессику своим хоботом.
– Что это? – засмеялся Приверженец.
Джеймс с ужасом увидел, что вместо рук из его плеч торчат два огромных хобота.
– Сосредоточься. Отвлекаться нельзя. Свои мысли нужно постоянно контролировать, только так ты добьёшься желаемого результата.
– Я пытаюсь, но из мыслей никак не выходит этот слон.
– Тебе некуда торопиться. Пробуй.
Джеймс вновь сконцентрировался. Какие же они, его руки? Он вспомнил свою белую бас – гитару. Вот берёт её в руки. Ах, вот они какие, длинные пальцы, ухоженные ногти. А как же выглядят его ноги? Он бежит вверх по лестнице с букетом белых лилий в руках, чтобы порадовать Джессику. Смотрит на свои босые ноги. Вот как они выглядят. Тело? Оно точно было в меру накаченным, ведь именно это нравилось Джессике. А волосы? Волосы такие чёрные и очень густые. Тёплый ветер частенько взъерошивал их, а Джессика улыбалась такой смешной и новой причёске. Лицо? Джессика всегда говорила, что оно было написано Ангелами, он отвечал, значит, его написала именно ОНА. Глаза цвета виски и милая улыбка с долькой заблудившейся грусти.
Джеймс открыл глаза. Да, да, да, теперь у него были веки. Он вдохнул свежий воздух, огляделся по сторонам. Поляна, на которой он находился, казалось, была бескрайней, как океан, зелёный океан. Джеймс посмотрел на Приверженца и улыбнулся, мужчина улыбнулся в ответ и, не скрывая восхищения, покачал головой.
– У тебя всё получится, Джеймс.
В Ирландию, на крыльях морского ветра в сопровождении дождя и солнца, прилетел апрель. «Изумрудный остров» расцвёл. Дни стали длиннее и значительно теплее.
– Доброе утро, Джеймс!
Мэри открыла занавески, улыбнулась и поставила в вазу на тумбе около кровати молодого человека свежие цветы. Девушка присела на край кровати и взяла холодную руку Фокса в свою горячую ладонь. Мэри так и не прислушалась к советам Питера и продолжала разговаривать с Джеймсом и знала, что всё будет хорошо. Девушка сидела на кровати, смотрела в окно и гладила руку Фокса. Вдруг Джеймс резко сжал ладонь Мэри. От страха она вскрикнула и вырвала руку из его ладони. Джеймс забился в конвульсиях. Мэри отскочила в сторону и в ужасе прикрыла рот руками. У Фокса продолжались судороги. О Коннел успокоилась и подбежала к молодому человеку. Она притронулась к его руке, он ещё раз сжал её ладонь, затем судороги прекратились.