– Я сейчас не могу тебе всего рассказать, Мэри, но, когда мы с Джессикой вернёмся, то всё тебе расскажем, – пообещал Джеймс.
– Если ты так ждёшь с ней встречи, то почему попросил меня сказать ей, что я живу здесь одна, когда она приходила и искала тебя? – не понимала Мэри.
– Так надо, дорогая, так надо, поверь мне, – Джеймс коснулся губами дряблой руки Мэри.
– Хорошо, – сдалась она. – Как скажешь. Ты сегодня такой счастливый, будто тебе не семьдесят пять, а двадцать пять, – улыбнулась Мэри.
– Наверное, так оно и есть, – подмигнул ей Джеймс. Он бросил беглый взгляд на часы. – Ну, всё, мне пора.
– Можно я обниму тебя, – Мэри медленно вышла из – за стола.
– Конечно, о чём речь, – засмеялся Джеймс и обнял Мэри.
Она очень крепко прижала к своей груди мужчину, так как это делает мать. На душе у Мэри была какая – то необъяснимая боль, будто она навсегда прощалась с Джеймсом. К её горлу подступил ком, а на глаза навернулись слёзы, обнимая Джеймса, Мэри украдкой смахнула их с лица. Она ещё раз глубоко вдохнула такой родной запах Джеймса и резко отстранилась от него.
– Всё иди, – тяжело вздохнула она. – Опоздаешь.
–Если что – то понадобиться, звони, – предупредил Фокс. – Роза тебя сегодня навестит. Через два дня вернусь и познакомлю тебя с Джессикой, поверь мне, она тебе понравиться.
– Несомненно, – Мэри заставила себя улыбнуться.
– До встречи, дорогая, – Джеймс покинул дом.
Под беспощадно палящим солнцем Лос–Анджелеса, около церкви с букетом белых лилий в руках стоял безумно счастливый Джеймс Фокс.
– Я готов, что нужно делать? – к мужчине подскочил мальчишка лет тринадцати в шортах, майке, кепке и смешных кроссовках.
– Вот, – Джеймс вложил в букет цветов красивую открытку и протянул его парнишке. – Передашь это одной из подружек невесты и скажешь, что это для невесты. – Фокс протянул мальчику сто долларов. – Если спросят, кто передал, ни в коем случае не говори.
– Понял, сэр, – улыбнулся мальчишка и, аккуратно взяв букет, побежал в церковь.
Скрестив пальцы рук, и поднеся их к губам, Джеймс смотрел ему в след.
– Здравствуй, Джеймс!
Фокс услышал до боли знакомый баритон и обернулся. За его спиной стоял Приверженец Времени.
– Здравствуйте, – Джеймс был ошарашен, меньше всего он сейчас ожидал увидеть Мудреца.
– Не стоит этого делать, Джеймс, – улыбнувшись, посоветовал Альберт.
– Нет, нет, нет, – усмехнувшись, Фокс погрозил Приверженцу пальцем. – Вам меня не запугать.
– Ты не выполнил наш уговор, Джеймс, – заметил Холлидей. – Я помог вернуться тебе к жизни в мире людей, но просил тебя не встречаться с Джессикой, не искать её.
– Но вы ведь знали, что я сделаю это? Ведь так?
– Да, так.
– Я опять нарушаю гору правил, поэтому не могу быть с Джессикой?
– Да, но не это главное.
– А, что? – удивился, Джеймс.
– Есть кое – что важнее правил, – Приверженец говорил загадками. – Например, жизнь.
– Я вас не понимаю.
– Сейчас я тебе скажу то, чего не имею права говорить, но я нарушу эти правила, – произнёс Альберт. – Джеймс, тебе семьдесят пять лет, Джессике двадцать пять. Ты, так или иначе, покинешь этот мир раньше неё, но есть ещё одно обстоятельство: так как твой мозг был подвержен коматозному состоянию, тебе осталось жить не так долго. Стоит ли девочке портить целую, длинную жизнь ради нескольких моментов? Ты уйдёшь, а она будет страдать всю оставшеюся жизнь. Джессика, безусловно, вспомнит и тебя, и всё что с ней было ранее. Чтобы это произошло тебе стоит лишь снять очки и заглянуть в её глаза.
– Я скоро умру? – Джеймс был напуган. – Сегодня? Завтра?
– Не так скоро, – улыбнулся Приверженец. – У тебя ещё есть в запасе несколько лет.
– Тогда я сниму очки и загляну в её глаза, потому что остаток дней я хочу провести с самым близким и родным мне человеком, – отрезал Джеймс.
– Не эгоистично ли это? – поинтересовался Мудрец.
Джеймс лишь улыбнулся ему и направился внутрь церкви.
Когда Фокс переступил порог церкви, в ней повисла тишина. Священник перестал говорить речь, все гости устремили недоумевающие взгляды на мужчину.
Джеймс увидел Джессику, она стояла у алтаря и смотрела на него. Сердце мужчины забилось с невероятной скоростью и хотело покинуть границы грудной клетки. По телу пробежала приятная дрожь. Фокс не мог оторвать взгляда от чужой невесты. Как же она прекрасна! Такая красивая, беззаботная, лёгкая, молодая и вся жизнь у неё впереди.… А, что же собирается сделать он? Лишить её всего этого, вновь толкнуть на страдания и муки. Приверженец Времени прав, это верх эгоизма. После потока этих мыслей, улыбка покинула лицо Джеймса, а счастье вмиг оставило душу. Мужчина остановился, затем попятился назад, развернулся и направился к выходу.