— И он так просто рассказал? — не поверил я.
— Ну, не совсем просто. — признался дядя — Треть от этой суммы отдадите Суровкиной, Марие Степановне. Проживает по адресу в Москве, улица Нелидовская, дом 65, квартира 112. Что вылупился? Адрес с ФИО записывай. Треть отдадите моим. Ну а треть заберете себе.
— Себе? — переспросил я, отрываясь от листка бумаги, куда старательно заносил адрес — Нам то зачем? Вроде не бедствуем.
— Ага. — с сарказмом произнес дядя — То-то я смотрю, в трехэтажном особняке живете, завтракаете черной икрой, запивая шампанским. На ужин исключительно омары. Да ездите на «Бентли». Глаза разуй, племяш! Твоей маме копейки платят. Бате тоже. Учитывая его должность, он еще может там как-то сманеврировать. За счет него и держитесь. Пока на пустую картошку с макаронами не перешли.
Я задумался.
Как любой ребенок, я никогда не задумывался о деньгах, даже вымахав выше отца. Дали «карманные» — и слава б-гу. Хотя дети разные бывают, но меня вот так воспитали. А ведь действительно. На общем фоне это было не особо заметно, и мы даже казались зажиточными, благодаря старенькой двадцать четвертой, вечно ломающейся «Волге». Которую мы с батей чинили, гордо выставив задницы из-под капота, или засунув свои телеса, чуть ли не с ногами, ей под брюхо. Мясо нормальное на столе было далеко не каждый день. Даже курятина. Я уже не говорю про свинину и говядину. Сосиски резиновые с мучной массой, бывшей изначально макаронами, или промороженной, подгнившей картошкой. Серые, слипшиеся пельмени. На первое — какой-нибудь вермишелевый суп с яйцом и зажаркой из лука на курином кубике. Вот наш основной рацион. Сладости и алкоголь, правда, в доме не переводились. Еще советская привычка одарить врача или учителя конфетами, или бутылкой коньяка у людей еще не искоренилась. Что выручало при починке «Волги». На конфеты новые инжекторы для карбюратора никто, конечно, не менял. Но коньяк шел на «ура».
Зато конфеты шли на «ура» моим одноклассникам и одноклассницам, когда я хотел посмотреть видак или поиграть на компе\приставке. Так как у нас никогда ничего подобного не водилось. Про одежду вообще не говорю.
Задумался… И взбесился. Какого хера?! Почему мы должны жить на грани нищеты?! Отец — заведующий терапевтическим отделением первой городской больницы. Мать — завуч в единственном в городе лицее. В то же время всякие узколобые, с поросячьими глазками, в которых видно максимум восемь классов образования жируют вовсю. Носят эти свои малиновые пиджаки. Таскают на шеях золотые цепи, толщиной с мое запястье. Рассекают на дорогих иномарках.
Наверное, именно тогда я повзрослел. Во всяком случае, переоценка ценностей произошла именно тогда. И я понял — все то, что ценилось раньше и чему меня так усиленно прививала мать, сейчас не стоит ничего. Вообще. Честность. Достоинство. Самопожертвование. Долг перед обществом. Всё это просто слова. Сейчас в цене совсем другие качества человека. Нет, перед собой, родными и близкими эти качества имеют огромную ценность. Но вот перед окружающими… Кто они мне? Да никто. Я до хруста зубов сжал челюсти.
— Вижу, осознал. — дядя с усмешкой смотрел на меня.
— Осознал. — признал я — Это был первый пункт. Что по второму?
— По второму — там все серьезно. — нахмурился дядя.
— То есть, семьсот тысяч баксов — это было еще не серьезно? — изумился я — Может тогда не надо?
— Придется, племяш. — вдохнул дядя — Никому другому я доверится не могу.
— А! — махнул я рукой — Давай, добивай насмерть.
— Никогда так не говори! — сверкнул глазами дядя — Ты не знаешь, что это такое. — немного отдышавшись, он продолжил: — Тебе необходимо поехать в Тульскую область. Заброшенная деревня Ольховка. Это на западе от Тулы. Ближайший населенный пункт — Старое Берковое. После него пойдешь на восток. Ну, там у местных поспрашиваешь. В той Ольховке всего-то одна улица с десятком домов. Тебе нужен третий дом слева. Я там побывал, так что бери в зубы карандаш и рисуй план.
— Если ты там был, может сам нарисуешь? — предложил я.
— И как ты это себе представляешь? — изогнул бровь дядя — Нематериальное существо возьмет в руки материальный предмет?
— Пардон. Ступил. — признал я — Хотя, вон, газеты и телеканалы пестрят же о полтергейстах.
— Это не мы. — отрезал дядя — Заткнись и рисуй.
— Все-все. Молчу. — заткнулся я, беря в руку шариковую ручку.
— Дом тебе нахрен не нужен. — начал пояснения дядя — За домом есть сад-огород. Там уже все одичало и заросло. Но деревья еще угадываются. Найдешь яблоню, с раздвоенным стволом. Яблоню-то опознаешь?