— Но фундамент Тольке заложить он успел, — подхватил седой.
— Ага, — снова кивнул Анатолий. — В общем-то, я военным стал под его влиянием. Думал после Армии обратно на завод возвращаться. Пока служил — завод-то почти встал. Сокращения сумасшедшие, кому я там нужен. А наш Кстово — городишко маленький, кроме как на НОРСИ и податься некуда. Ну там, молокозавод, автомастерские… Так не резиновые же… Короче, решил: буду служить…
— И правильно решил, — усмехнулся седой, — таких бы офицеров нам побольше, да дерьма бы всякого поменьше…
— Так не бывает, — как-то устало возразил лысый, — в любом большом деле сразу черви заведутся: есть, чем поживиться…
Вернулась передавшая заказ на кухню Ирина. Она, было, хотела вернуться к стойке, продолжить разговор с подругой-барменшей, но ее планы нарушил один из инженеров.
— Принесите мне еще кружку пива.
— Снова "Сибирская корона"?
— Да, пожалуйста.
А трое офицеров за дальним столиком продолжали свой тихий разговор.
— …ну а после штурма, естественно, дали выходной, ребята вечеринку небольшую устроили. Ну и стали пить за первого командира, это же все равно, что первый учитель.
— Вот тут товарищ генерал на меня особое внимание и обратил, — улыбнулся Анатолий.
— Еще бы не обратить, — усмехнулся седой. — Знаешь ли, то, что мы тогда пережили в Вильнюсе, не забывается. Так же, как теперь все, кто брал «Норд-Ост» — не забудут.
— Да вообще ни один бой, наверное, не забудешь, — предположил Клоков.
Собеседники согласно кивнули, подтверждая правоту Сергея.
Ирина между тем принесла на столик приборы, плетеную хлебницу с кусочками нарезанной буханки, а во второй заход — бутылку с бело-голубой этикеткой и три маленьких рюмочки — под водку.
— Так, Валерий, разливай по первой.
— Ждать салат не будем?
— Чего тут ждать…
— Тоже верно…
Седой аккуратно разлил прозрачную жидкость по рюмочкам.
— Ну, товарищи офицеры, давайте вспомним… Друга, боевого товарища, командира… В общем, за Балиса — не чокаясь…
Несколько мгновений все помолчали.
— А Вы его с детства знали? — поинтересовался Анатолий у Клокова.
— С первого класса вместе учились, — ответил Сергей. — У меня отец как в сорок седьмом в Вильнюс приехал, так там и остался. Я себя в детстве коренным вильнюсцем считал. А Бинокля как раз — нет, да он и сам Питер не меньше Вильнюса любил. Каждое лето в сентябре обязательно рассказывал, как он там, у деда, отдыхал. Ирмантас Мартинович в Вильнюс переехал только в семьдесят шестом, у него как раз юбилей был. А Балис в тот год еще в Севастополь ездил, все уши потом про ту поездку прожужжал.
Клоков улыбнулся, вспоминая детство.
— Да, классная была у нас компания… А теперь как разметало…
— А кстати, кто теперь где? — поинтересовался седой.
— Кто где, — снова улыбнулся Клоков. — Гурский еще в девяностом на историческую родину рванул, в Холоне сейчас живет, программист. Мишка Царев — в Киеве, в биохимики переквалифицировался, длину ДНК меряет. Макс Клюгер — в Ростове, ездил к нему в прошлом году, пока здоровье позволяет — летает. Обратно он меня в Москву вез. Звучит: "Командир корабля пилот первого класса Максим Адольфович Клюгер и экипаж приветствуют вас на борту нашего самолета".
Представив себе такое объявление по воздушному лайнеру, Валерий и Анатолий расхохотались, а Клоков продолжал:
— Дэйвид Прейкшайтис стал врачом, иногда пишет мне из Каунаса, Иво Рооба в Таллин перебрался, он же эстонец. Стал менеджером по продажам компьютеров, в Москву пару лет назад приезжал на выставку, встречались. Ну и Шурка Царьков теперь где-то в Сибири, футболистов тренирует.
Воспоминания были прерваны появлением Ирины, подавшей салат.
— Хорошая компания, — вернулся к разговору седой, когда официантка отошла. — У вас в классе что, одни мальчишки, что ли были?
— Да нет, девчонки, конечно тоже. Только сначала нам было не до них, а потом им уже не до нас. Про девчонок мне легче рассказать про выпуск через год после нас. Правда, их разметало посильнее… Нора Тракине аж в Веллингтоне теперь живет и зовется Норой Пламмер.
— Эх ты, — не удержался Валерий. — Это где ж ее с мужем жизнь свела?
— В Вильнюсе, в Вильнюсе… На какой-то сельскохозяйственной презентации.
— Вот ведь поворот, — покачал головой Анатолий. — Сходила на презентацию — и вперед, на другой конец земного шара.
— Мир тесен, — наставительно произнес седой. — Ладно, давайте-ка по второй. За Маргариту. Я ее, правда, не знал, Толя тоже. Но любили они друг друга — это точно. Дай Бог всем супругам такой любви.
И снова не чокаясь, молча выпили. Слышно было, как рассчитывались покидающие кафе инженеры.
— Давайте-ка с закуской, — предложил генерал, пододвигая к себе салатницу, — это в двадцать-тридцать можно хоть литр без закуски усосать. А мне уже…
— Ладно, не надо прибедняться, — несколько недовольно пробурчал Клоков, так же приступая к салату. — Если надо, то, наверное, и сейчас литр тебя с ног не свалит.
Анатолий спешно нагнулся, чтобы начальник не заметил его улыбку.
— Именно, что "если надо", — наставительно заметил седой. — А сюда мы пришли все же Балиса вспомнить, а не нажраться. Хотя, иногда как вспомню те дни, и хочется надраться по черному.
— Из-за Балиса?
— Не только… И из-за Виктора тоже… Наивные мы тогда были, верили…
— А сейчас не веришь? — поинтересовался Сергей.
— А сейчас — как у Высоцкого:
Такие вот дела… А тогда доверчивые были слишком… Вот и получилось, что кто-то руки друга не дождался. Не потому, что боялись, не потому, что друзьями плохими были… Потому что верили, что за нас это сделают другие, кому положено… А сейчас я вот их, — генерал кивнул на Бреднева, — другому учу.