Очнувшись, Томас почувствовал под собой камни мостовой и ощутил запах морской воды. Над головой кричали чайки. Было раннее утро, солнце только что встало. Он почувствовал, как кто-то роется у него в карманах. Не найдя, как видно, ничего стоящего, воришка ушел, бросив Томаса на мостовой. Немного позже Томас попытался подняться, но все тело страшно болело, а глаза он едва мог приоткрыть, так опухло лицо. Наконец ему удалось ползком преодолеть несколько метров до пристани и водопроводного крана. Томас отвернул кран и сунул голову под струю холодной воды. Он совершенно не помнил, как попал на набережную канала: то ли его здесь выбросили, то ли он сам добрался сюда ползком. Он не помнил ничего, что еще с ним происходило этой ночью, зато ясно и отчетливо помнил поход в квартиру, где он однажды нашел Еву. Он был бы рад сказать, что застал ее лежащей с умиротворенным выражением на лице и она была похожа на ангела, но ее уделом стали ужас и предсмертные муки. Он никогда не сможет забыть этого зрелища, и очень жаль, что толстяк с дружком его недобили.
15
Было половина пятого, день клонился к вечеру. Томас сидел на корме «Бьянки», вытянув ноги на поставленный перед собой стул. По причалу катил на велосипеде возвращающийся с работы Эдуардо. Подъезжая, он звякнул в велосипедный звонок, приветствуя Томаса. Тот обернулся в его сторону и тоже помахал. Один глаз у него заплыл и почернел, в волосах видны были сгустки запекшейся крови.
– Какого черта с тобой случилось? – спросил Эдуардо, спрыгивая с седла. – Что за авария!
– Да, автобус на пристани. Взял и переехал меня. – Томас сделал выразительный жест рукой.
Эдуардо соскочил к нему на корму:
– Ну и ну, Ворон, madre mia![17] Тебе надо срочно в травму. Ничего не сломано?
– Только коренной зуб.
– Болит?
– А как ты думаешь!
Эдуардо раскрыл свой кожаный портфель и, порывшись в бумагах, откопал пачку ипрена. Он протянул таблетки Томасу.
– Ты что, глушишь на работе наркотики? – спросил Томас. Выковыряв из упаковки четыре таблетки, он запил их холодным кофе.
– Скажи, есть такие дни в неделе, когда ты бываешь трезвым?
– Я не веду счет дням.
Эдуардо воззрился на него, облокотившись на поручни:
– Слушай, шкипер, тебе надо поменять курс. Нынешний добром не кончится.
– Кажется, это ты уже говорил.
– И рад повторить. Или ты надумал кончить, как вон те типы? – Он махнул в сторону скамейки, на которой расположились двое бездомных, разложив вокруг себя пластиковые мешки с пожитками.
Томас искоса посмотрел туда, куда показывал Эдуардо.
– Почему бы и нет. Они, видимо, вполне всем довольны.
– Перестань, Томас! Давай хоть в виде исключения поговорим серьезно. Ты сам выглядишь хуже, чем эта захудалая яхта, которой, как я слыхал, недолго тут вековать, если ты не возьмешь себя в руки.
Томас кивнул и опустил взгляд на чашку. Он тяжко вздохнул:
– Вчера я наведался в квартиру.
– О’кей! – отозвался Эдуардо, приподняв брови. – Так, может быть, стоит подумать о том, чтобы туда вернуться?
– Очень стоящее предложение! Если забыть о том, что, не пробыв там пяти минут, я опрометью выскочил оттуда. – Томас зло уставился на чашку. – В этом отношении для меня ничего не изменилось.
Эдуардо оторвался от поручней:
– Для этого требуется время. В следующий раз я могу пойти с тобой, если хочешь…
– Если бы я тогда раньше вернулся с работы, – проговорил Томас, не поднимая глаз. – Если бы я не ушел на дежурство в тот вечер, она была бы жива.
– Слушай, нельзя же без конца так себя изводить!
– Какой-то поганый квартирный воришка! Я говорил тебе, что он убил ее подсвечником, который мы с ней купили в «Касса-шопе» за тысячу восемьсот крон?
Эдуардо утвердительно кивнул:
– Да, ты…
– Ева была прямо без ума от этого подсвечника. Лично я в жизни не видел ничего безобразнее, но мы купили его, раз она так захотела.
– Ну да, ты мне про это рассказывал, – тихо сказал Эдуардо. – Что и говорить, Ворон, такое дело, что как ни верти – хуже не придумаешь.
– Из тех, что остались нераскрытыми, – ответил Томас. – Даже этого я не смог для нее сделать!
Он встал, и тут же его замутило. Все-таки они избили его сильнее, чем он себе признавался. Бочком мимо Эдуардо он выбрался на палубу и вылез на пристань.
– Куда ты собрался?
– В «Морскую выдру».
– Рано еще. Кстати, у меня там назначена встреча.
– Любовь?
Эдуардо пожал плечами:
– Скорее, просто секс.
Томас кивнул и пошагал по набережной мимо двух бродяг на скамейке, которые увлеченно переругивались и пререкались друг с дружкой, как давным-давно женатая пара.
Кроме Виктории, которая сидела с газетой на своем привычном месте, и молодой парочки, флиртовавшей за бильярдом, в «Морской выдре» еще не было посетителей. Томас кивнул Виктории, та выпустила несколько колечек дыма.
– Какой-то ты пасмурный, как затяжной дождик, – приветствовала она его хрипловатым голосом.
– Приму это как комплимент, – ответил Томас и сел на некотором расстоянии от нее. – А где Йонсон? – спросил он, оглядывая пустой бар.
Виктория пожала плечами и пригубила кофе.
И тут из служебного помещения вышел Йонсон, он выкатил бочку пива и стал устанавливать ее под разливочный аппарат.
– Очень вовремя! – заметил Томас.
Йонсон ничего не сказал, а подсоединил бочку к крану. Закончив, он выпрямился и оглядел Томаса:
– Трудная ночка? Опять?
Томас развел руками:
– Придется мне опять одолжиться. – Он похлопал себя по карманам, намекая, что там пусто.
– Не пора ли наконец взяться за ум?
– Да ладно, будет уж! – ответил Томас и нетерпеливо забарабанил по стойке. – Что она – так и будет зря стоять? – кивнул он на бочку.
Йонсон скрестил на груди руки:
– Коли нету монет, так поработай хотя бы!
– Ты что, смеешься? – замотал головой Томас. – Я не собираюсь становиться на раздачу за бармена.
Йонсон саркастически рассмеялся:
– Неужели ты вообразил, что я доверю тебе такое серьезное дело? У меня тут приличное заведение!
Томас равнодушно кивнул:
– Может, нальешь наконец?
Йонсон начинал его раздражать.
– Ты слышал – сперва заработай!
Томас отвел взгляд, прикидывая свои возможности. Он знал, что где-нибудь на яхте должны быть какие-то деньжата. Вот только не мог сейчас вспомнить, где находится заначка. Кроме того, в квартире где-то лежала платежная карта, и если у него самого не хватит духу за ней сходить, то можно попросить Эдуардо. Но ни тот ни другой способ не годился в сложившейся ситуации, когда ему немедленно требовалось утолить жажду. Он натянуто улыбнулся Йонсону: погоди, мол, я тебе это припомню и заплачу с процентами.
– Так чего же ты от меня хочешь?
– Небольшую услугу по полицейской части.
Томас обрадовался:
– Я уж было подумал, что ты собираешься заставить меня мыть посуду или что-нибудь вроде этого.
– Еще чего!
– Ну, так в чем дело? Кто-нибудь залез тебе в кассу или спер бутылки, выставленные у черного хода?
Йонсон отрицательно помотал головой:
– Нет, тут речь, скорее, о сыщицкой работе.
– Так позвони в полицию.
– Это не в моем стиле. Мне нужен ты.
– Я в отпуске по болезни. А сейчас мне очень-очень хочется пить. Так, может, займешься этим? – Томас ласково погладил пивной кран.
– Слушай, Ворон, для меня это очень важно!
Томас тяжело задышал и начал кусать губы:
– Мне знакомо, каково это. То же самое было и со мной, когда четырнадцать человек из центрального участка искали убийцу Евы. Но знаешь что… Результат был нулевой. – Двумя пальцами он изобразил нолик, затем прищурился. – Нальешь ты мне наконец это чертово пиво или мне идти за ним куда-нибудь еще?
Не сводя с Томаса пристального взгляда, Йонсон достал с полки бокал и подставил под кран. Кран чихнул, затем из него полилось темное пиво. Он поставил бокал перед Томасом, тот протянул руку, но Йонсон остановил его, удержав бокал: