Почувствовав прикосновение к плечу, Грейс обернулась… и чуть не утонула в двух бездонных озерах чистейшей лазури. У нее перехватило дыхание. Из симпатичной, но внешне ничем не примечательной девушки Эйрин буквально на ее глазах преобразилась в поразительно красивую женщину, еще более потрясающую, чем сама Иволейна. Произошло чудо: гадкий утенок с перебитым крылом превратился в прекрасного лебедя. Сам лебедь, правда, об этой метаморфозе пока даже не подозревал.
— Ты идешь, Грейс?
— Нет, Эйрин, — покачала головой Грейс, с трудом отрываясь от созерцания этой удивительной, волшебной красоты. — Ты ступай, не жди меня. Я тут задержусь немного… еще на минутку.
Баронесса кивнула и улыбнулась — нежно и печально. Повернулась и пошла к выходу, ни разу не оглянувшись. Грейс осталась одна. Ей было необходимо одиночество — хотя бы ненадолго, — чтобы собраться с мыслями и заново оценить все случившееся. Всем своим существом ловя и вбирая воцарившуюся в зале тишину, она бездумно скользнула взглядом по опустевшей площадке внизу.
Там кто-то был.
Мужчина в зеленой мешковатой тунике и высоких ковбойских сапогах неслышно выступил из полумрака и шагнул к столу Совета. Грейс зачарованно наблюдала за его странными действиями, Приблизившись к столу, мужчина положил ладонь правой руки на расколотый трещиной диск и прошептал одно короткое слово:
— Ним!
Тихий шепот громом раскатился под сводами. Со стропил посыпалась труха. Захлопали крыльями вспугнутые голуби. Столешница из темного камня засветилась на миг и тут же поблекла. Грейс встала и торопливо спустилась на арену.
— Что ты сделал?
Трэвис резко обернулся. В серых глазах за стеклами очков в проволочной оправе мелькнул испуг, быстро сменившийся облегчением.
— Грейс! — радостно улыбнулся он.
Она протянула руку и провела пальцами по поверхности белого диска, врезанного в центр стола. Он снова стал целым. Пересекавшая его трещина исчезла, не оставив следов. На поверхности диска отливали серебром три глубоких параллельных бороздки разной длины:
— По-моему, раньше тут был другой рисунок, — неуверенно сказала Грейс. — Ты… ты изменил его? Это какая-то другая руна, да? Какая?
Трэвис смерил ее задумчивым взглядом.
— Это руна надежды, — ответил он.
Грейс на секунду задумалась, потом одобрительно кивнула. Все правильно. Надежда умирает последней. Вместе с жизнью.
— Что собираешься делать дальше, Грейс? — спросил Трэвис, помолчав немного.
— Бореас попросил меня остаться в Кейлавере. Пока не надоест. Думаю, на тебя это тоже распространяется.
— Я знаю, — вздохнул Трэвис, отводя глаза. — Ладно, пойду-ка я к себе. Пока, Грейс. Еще увидимся.
Она безмолвно кивнула, потом, повинуясь безотчетному порыву, потянулась взять его за руку, но опоздала: Трэвис уже отвернулся от нее и направился к выходу. Грейс проводила сочувственным взглядом его ссутулившуюся фигуру.
— Он хочет домой, — прошептала она. — На Землю.
— Если сильно захотеть, всегда найдется способ, — нравоучительно заметил чей-то старческий голос у нее за спиной.
Грейс стремительно обернулась.
— Вейла?! — удивленно воскликнула она.
— Иногда меня называют и этим именем, — согласилась знахарка.
По спине Грейс побежали мурашки. Было в этой странной старухе нечто загадочное, пугающее, недоступное пониманию. Как Иволейна и ее орден колдуний. Как Маленький Народец. Как вяжущий и разбивающий руны Трэвис. Она одновременно и походила на них всех, и чем-то разительно отличалась. Но любопытство пересилило страх.
— Что вы хотите этим сказать, уважаемая Вейла? — спросила она.
Ведунья насмешливо прищурила свой единственный глаз.
— Вот уж не ожидала, что у тебя такая дырявая память, дочка. Придется напомнить. У каждого из вас есть талисман, обладающий свойством переносить владельца туда, куда тот стремится попасть. Найди магический круг, встань в центре, держа в руке талисман, и закрой глаза. Когда откроешь их снова, попадешь аккурат в то место, где тебе надлежит быть. Твой амулет сам определит, куда тебя отправить.
Грейс переварила информацию, тщательно ее обдумала и покачала головой.
— Мое место здесь, — твердо сказала она.
Вейла одобрительно закивала:
— Здесь, доченька, здесь, умница!
В следующее мгновение старуха куда-то пропала, и Грейс осталась одна в огромном пустом зале.
108
Трэвис не согласился бы променять последние проведенные им в Кейлавере денечки за все сокровища в мире — не важно; в каком.