Андрей не мог читать мыслей Джокера, но он знал, что выбора у него нет в любом случае. Он может либо бороться до последнего, либо умереть в жесточайших муках. Он напряженно смотрел на Джокера, пытаясь предугадать его дальнейший ход и отразить удар. Однако то, что произошло, стало для него неожиданностью.
Джокер внезапно расслабился и встал.
-Что же, - сказал он, крутанув головой, - игрушка, кажется, захотела поиграть? Тогда поиграем по-взрослому.
С этими словами он подошел ближе к Андрею и резко прыснул ему в лицо каким-то газом. Андрей резко задышал, но тут же бессильно погрузился во тьму. Другую тьму. Не такую страшную».
Я откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. И даже улыбнулся. Написанное сейчас отличалось от остального - раньше никто не вставал против Джокера. Новая задумка показалась мне весьма удачной. Я уже представлял, как спонсоры будут меня расхваливать, обнимая за плечи, а я буду смущенно улыбаться и отводить взгляд, как бы признавая таким образом, что моей заслуги тут и вовсе нет. И если бы не они, благодетели мои...
Безусловно, Андрей не выиграет. Это и дураку понятно. А его протест просто повлечет за собой еще одну кровавую и беспощадную смерть. Чью? Я побарабанил пальцами по столу. Родители? Нет, неинтересно. Младшая сестра, девочка лет семи, жадно глотающая кровь... Нет, девочку лучше оставить. В этой книге уже есть одна. А вот девушка... Невеста. Да, это будет его невеста. Свадьба уже была намечена, платье куплено. И кто же виноват, что Андрей толкнул Джокера на переходе? Кто же виноват, что он стал бороться со смертью? Кто же виноват в том, что отрубленные руки и ноги, приставленные к свадебному платью, смотрятся не так красиво без головы еще пока живой девушки, разделанной на глазах у своего жениха?
Может быть, Джокер-таки отрубит ей голову до того, как превратит тело Андрея в пешеходную трассу с кровавыми полосками... А может быть и нет. Автор пока еще не решил...
Я радостно ухмыльнулся и даже потер руки. Черт побери, эта книга будет бомбой. Она порвет эту страну. Я уже предвкушал сотни статей в газетах и журналах, обливающих меня грязью, обвиняющих в жестокости, жаждущих запретить меня и ...публикующих высоченные, зашкаливающие рейтинги продаж.
Так, прежде чем продолжить, нужно себе чего-нибудь плеснуть. Я прошел в гостиную, дабы избежать снова неприятных воспоминаний - несколько по стенке. Замер перед баром, размышляя, что же выпить. Коньяк, текила, мартини, виски... Пожалуй, остановимся на последнем. Я почал новую бутылку, плеснул немного жидкости в стоящий там же бокал. Потом вернул бутылку на место, закрыл бар и посмотрел время. Стрелки будильника показывали без десяти минут двенадцать. Дня, естественно. Какой-то замкнутый круг. Может, часы остановились? Я подошел к будильнику, взял его и приставил к уху. Тикает. Отчетливо. Я покачал головой и вернул его на место. Тут мне послышался какой-то шорох, я резко повернулся, отчего бокал с виски грохнулся на пол, задетый моим локтем. К счастью, в этот раз пострадал не ковер, а всего лишь деревянный пол.
Я кинул на него быстрый взгляд, но тут же снова сосредоточился на двери, буркнув:
-Черт.
Немного постоял, прислушиваясь. Но все было тихо. Я аккуратно, почти на цыпочках прошел к прихожей, и замер у входа в нее, прислонившись к стене спиной. Там по-прежнему было тихо. Левой рукой я пошарил вокруг и наткнулся на вазу. Взяв ее в правую, я собрался с духом и с резким выкриком выскочил в прихожую. Она была пуста. За дверью снова заговорили, потом закричал ребенок, потом сосед, а я так и стоял в какой-то невероятной позе а-ля взъерошенный попугай, с вазой в руке, и бешеным взглядом.
Наконец, осознав всю комичность ситуации, я сплюнул, правда, мысленно и покачал головой. Кажется, я становлюсь параноиком. Вазу я водрузил на место, при этом подумав, что стоит она довольно-таки удачно, и при нападении можно ею воспользоваться. Потом снова сплюнул и кинул взгляд на часы: без одной минуты двенадцать, и секундная стрелка уже почти завершает последний круг. Ох, как же меня раздражает этот будильник. Я решительно направился к нему, чтобы засунуть его в самый далекий ящик, ибо он препятствует развитию моей творческой натуры. На максимальной скорости я пересекал гостиную, уже готовясь их схватить до того как секундная стрелка доделает круг, но тут я поскользнулся, совсем забыв о разлитом виски. Не успев сообразить, что происходит, я рухнул на пол, попутно ударившись обо что-то головой. А дальше наступила темнота.
VII
Ох, как мне плохо. Я, что, опять напился? Черт побери, я же обещал себе, что больше не буду пить, пока не допишу эту чертову книгу. В плане не буду пить сильно. Только для вдохновения.