Все это я выслушиваю всю неделю. Общественность жаждет, бла-бла-бла... Общественность любит, бла-бла-бла... Общественность платит... И мы должны... И так далее...
Не зря я все-таки научился спать с открытыми глазами. На последнем вопросе я уснул окончательно, и моя голова с шумным выдохом опустилась вниз, что было принято боссом за знак смиренного согласия.
-Вот и молодец, - потрепал он мою коротковолосую голову, что позволило мне проснуться окончательно и заодно проморгаться, - даю тебе три дня. Через три дня в это самое время рукопись должна лежать у меня на столе. Понятно?
Я снова кивнул, в этот раз осознанно. Поднялся, почесал голову и спросил:
-Ну, я пошел?
Несколько пар глаз зазывно устремилось в сторону выхода, я снова кивнул, немного помялся и вышел, поймав последнюю фразу:
-Да, и новая книга должна быть еще лучше...
Я сделал вид, что за хлопком двери не расслышал, и направился к выходу. Написать книгу. Хорошую книгу. Хорошую книгу о сумасшедшем парне Джокере? Да разве подобное возможно?
Я вышел на улицу и зябко поежился. На улице октябрь, а я в одном джемпере на футболку. В спешке бежал к такси, чтобы не опоздать на эту увлекательнейшую встречу. Я спрятал ладони под мышки и, ссутулившись, поспешил к дороге в надежде поймать машину. Значит, три дня. Три дня, чтобы создать очередной шедевр о том, как весельчак Джокер развлекается, разрезая людей на части в заброшенной водонапорной башне на окраине Москвы. Я выставил руку перед дорогой в ожидании чуда отечественного или зарубежного автопрома. Почему именно в Москве? Почему Джокер делает в Москве свое черное, а вернее, по количеству крови, красное, дело именно в столице нашей родины? Что такого мне сделала Москва, что я наградил ее подобным экземпляром?
Подул ветер, я снова поежился и отчаянно замахал рукой. И почему никто не хочет меня подвезти? В конце концов, я известный писатель. Ну подумаешь, у меня лицо немного помятое и с щетиной, запоев еще никто не отменял. Из-за угла вырулил старенький жигуль. Хотя прилагательное старенький в данном варианте самое мягкое, что можно сказать. Наверное, хозяин, или хозяева, этой машины на досуге занимались тем, что на спор били ее ломом. Но, тем не менее, этот антиквариат остановился возле меня, возможно, имея шанс больше никогда не тронуться с места, так он кряхтел при этом.
Я с сомнением осмотрел его, прикидывая, есть ли шанс на этом куда-то доехать и сколько для этого потребуется лет, и совсем, было, решил отказаться, как снова задул ветер, и я, ни слова не говоря, юркнул в кабину, на сидение рядом с водителем.
Внутри этого драндулета, на удивление, все оказалось очень сносно. Красная дорогая обивка, на зеркале заднего вида какая-то бабочка, источающая прямо в салон приятные ароматы.
-Куда поедем? - спросил меня водитель.
-На Цветной, - ответил я, рассматривая дорогую магнитолу, и не преминул заметить, наконец взглянув на него, - вы бы лучше снаружи машину отделали, а то тот еще видок.
-А я ее снаружи не вижу, - был мне ответ, - я все больше внутри нахожусь. Да и вообще, машина, как человек, главное не обертка, а то, что под капотом, - и он постучал себе пальцем по лбу, а потом по груди.
Я выдавил смешок, смутно похожий на одобряющий, хотя нацеливался именно на такой. Водила, кажется, понял это и повернулся ко мне. Я кинул на него взгляд, но тут же отвернулся и стал рассматривать дорогу, которая внезапно вызвала у меня глубочайший интерес.
Он немного посверлил меня взглядом, в этот момент у меня сверлило в пятой точке, потому что получалось, что из нас двоих все эти секунд десять за дорогой следил только я, но руля у меня при этом не было.
-Да не бойся, - усмехнулся он, переводя взгляд на дорогу, - не разобьемся. Чем сам занимаешься?
Я покосился на него, не поворачивая головы, отчего-то сердясь на природу за то, что у мужчин в отличие от женщин отсутствует боковое зрение. Прикинул, мог ли он читать мои произведения или хотя бы слышать обо мне? На вид ему было лет шестьдесят, абсолютно лысый, на голове кепка. Но взгляд умный. Или проницательный? Так окончательно и не определившись, я решил сказать половину правды.
-Я пишу, - буркнул я себе под нос и при этом даже немного закашлялся, вроде как для смущения.
-Писатель, значит? - кинул он на меня взгляд, на этот раз короткий, отчего в пятой точке только кольнуть успело, но дальше не пошло.
-Типа того, - качнул я головой.
-И что пишешь?
Я в досаде поморщился: и чего это ему вдумалось развивать тему меня?
-Книги, - ответил я, - слушайте, а давайте просто доедем до Цветного безо всяких разговоров, а?
Я приготовился к проникновенному взгляду эдак на минуту, поэтому устремился глазами на дорогу, стараясь держать левую руку поближе к рулю.