Однако взгляд был коротким, а потом мужик сказал:
-А я и так знаю, что ты пишешь. Третьесортные детективы про чокнутого парня, который занимается резней. Ширпотреб для загрязнения и так не свежих мозгов московской публики.
Почему-то мне стало обидно. Нет, я же не совсем дурак. И сам отлично понимаю, что в его словах все - правда. Да и сказал он это без злобы, не для того, чтобы меня задеть за мою предыдущую реплику. Просто факт констатировал. А все равно обидно стало.
-Много вы понимаете, - сузил я глаза и надул губы. Секунду поколебался и все-таки резко отвернулся, решив, что это лишним не будет.
-Я-то как раз много понимаю, - ответил он, пожав плечами и совершенно не обратив внимания на мое оскорбленное достоинство, - а вот ты знаешь, что когда человек книгу читает, он сам проживает все это? Что читает. Ты когда-нибудь задумывался над этим?
-Ой, не учите меня только алфавиту, - закатил я глаза, - знаю я это все. Не дурак. И сам книги читаю, и литературный институт окончил, между прочим.
-А я инженерный-духовой.
-Какой? - уставился я на него.
-Инженерно-духовой. Специализация у меня такая, понимаешь? Инженер душ человеческих.
-Психолог, что ли? - проявил я сообразительность.
Он усмехнулся, покачав головой:
-Вот молодежь пошла. Говорю же тебе русским языком, инженер душ. А он - психолог...
Я смотрел на него выпученными глазами. Так, понятно, какой-то свихнувшийся мужик. Главное, теперь сделать вид, что я об этом не догадываюсь. Я шумно выдохнул и улыбнулся максимально дружелюбно. Вышло не очень, потому что я по натуре дружелюбностью не отличаюсь, да и мама говорила мне, что от моей улыбки в детстве даже тараканы разбегались. Зато в моем писательском амплуа это очень пригодилось. Образ отрешенного от действительности и вечно грустного прозаика удавался мне блистательно.
-Вот только образ тебе и удавался, - словно читая мои мысли, сказал водитель.
-Я, что, говорил вслух? - я немного побледнел, что в мои планы не входило, но произошло как-то само по себе.
-Нет, но я про тебя и так все знаю.
-Поклонник мой, что ли? - все так же напряженно поинтересовался я.
-Можно и так сказать. Хотя это и не совсем верно.
Тут меня отпустило. Я выдохнул уже облегченно и даже снова почувствовал признаки похмелья, что говорило о том, что мне заметно полегчало.
-Вы бы так сразу и сказали. А то напустили тут интриги.
-Я тобой интересуюсь с момента того, как ты писать начал. И очень печально мне наблюдать, как ты валишься под откос.
Теперь я испытующе взглянул на него, пытаясь понять, что он имеет в виду. Тот факт, что мои книги стали хуже расходиться? Но это не так. Чем дальше я пишу, тем успешнее уходят книги. Может, он имеет в виду, что я стал пить? Об этом не так трудно прознать, особенно пронырливым поклонникам. Я снова покосился на него: такого мужика трудно представить карабкающимся по лестнице к моему окну на третьем этаже с целью узнать, какого цвета на мне сегодня трусы.
Водитель, в свою очередь, в этот раз, кажется, решил не затруднять себя разъяснениями, предоставив мне возможность решить все самому. Немного помаявшись, но поняв, что это не вызывает никаких эмоций, я стал грустно вздыхать и старательно морщить лоб.
-Со мной твои штучки не пройдут, - заметил он, - я все твои приемчики знаю. Они действуют только на этих толстосумов, которые раскручивают тебя. Да и то, только до тех пор, пока на это есть время. Боюсь, что через три дня даже если ты в три ручья будешь плакать, это тебе не спасет.
-Откуда вы зна... - сошел я на шепот, но тут же резко хлопнул своими руками по животу, потом по груди, по спине, и стал ощупывать джинсы.
-О Господи, - поморщился он, - да не ставил я на тебя прослушку. Мне это ни к чему.
-Вы сумасшедший, - все-таки сказал я слова, которые мне не следовало говорить сумасшедшему, ну, никоим образом.
Он только покачал головой, как мне показалось, несколько разочарованно, и сказал:
-Я был о тебе более высокого мнения. Ведь ты начинал как талантливый писатель. Какие произведения ты писал в институте, ты сам-то помнишь? - он посмотрел на меня.
Я секунды три смотрел на него, пока понял, что на сей раз вопрос риторическим не был.
-П-п-помню, - слегка заикаясь (чего за мной раньше не замечалось), ответил я.
-Такие вещи! Такие мысли... «Он бежал, но поезд уезжал. Уезжал, увозя его вместе со своей мечтой. В конце вагона он замер. И все замерло: мир, воздух, улицы, город. А поезд уехал. Уехал вместе с ним. Он сполз на пол и опустил голову. Жизнь его дала маху и теперь остановилась, словно бы осознав, что много времени она потратила на суету, замерла и вздохнула. Возможно, впервые по-настоящему полной грудью, никого не боясь, ни от кого не завися. И он остановился.