«Когда-нибудь ты поймешь»... Он понял».
Глаза мои явно превышали размер чайных блюдец. Я сидел, вжавшись в сиденье, и слушал, как он с чувством и выражением цитирует отрывок из моего раннего рассказа. Того, который я никому никогда не показывал, считая его наивным.
Мужчина замолк и посмотрел на меня. Я кивнул, ибо соображать был не в силах, а это было первым, что пришло мне в голову. Он тоже кивнул мне и продолжил:
-Такие дела... А потом началось. И дался тебе этот кровавый Джокер. Тьфу, - он сделал вид, что плюет, нутром я чуял, что плюнь он по-настоящему, я бы долго счищал его слюну со своего лица, - и все из-за денег. А страдают-то люди! Ты это понимаешь? Ты знаешь, сколько человек, начитавшись твоей дряни, начинают думать, что убийство - это не так уж и плохо? Сколько из них становятся такими же Джокерами, а сколько начинают жить в страхе? Ты что же считаешь, что ты вправе решать, кому кем быть?
Тут меня словно подкинуло. Да что о себе возомнил этот психопат? Чокнутый водила с задатками мессии! Начитался книг, поставил везде прослушку, обыскал мою квартиру, а теперь трет мне какую-то демагогию!
-Послушайте, гражданин! - не выдержал я, - вы мне тут Достоевского не разводите! Сами не дураки, начитанные. «Если Бога нет, значит все можно» и прочее, прочее. Я этим по горло сыт! Никто, слышите, никто не заставляет людей читать мои книги! Они сами берут денежки, сами идут в магазин и сами покупают их. Вот этими самыми ручонками, - для достоверности я потряс руками максимально близко к его лицу, - а потом сами читают их и сами получают от них удовольствие! Понимаете? Это не я такой плохой дядечка, который несет зло в мир. Это люди такие, это они хотят получать насилие, кровь, страх и ужас. А я им всего лишь в этом помогаю. И не я виноват, что кто-то, начитавшись книг, выходит на улицы города с ножом. Виноват тот, кто не досмотрел за своими детьми в детстве и не привил им любовь к человечеству! Не заставлял их восторгаться распустившемуся цветочку или ползущей по лепестку гусенице! Только тут не поймешь, кому лучше: тому, кто воспитан этим зверским обществом и выходит убивать?! Или тому, кто любуется закатом, а ночью ловит перо грудью, а?!
Я так разошелся, что даже не заметил, что мы уже приехали к моему дому и стоим на обочине. Мужчина смотрел на меня печально. Не осуждающе, а просто печально.
-Все даже хуже, чем я предполагал, - сказал он с грустью, - ты потерял веру в человечество, Артем. Ты живешь без надежды, без любви. Люди, которые окружают тебя, либо хотят твоих денег, либо твоей славы. И ты знаешь это. И думаешь, что все люди продажны, только у каждого своя цена. Но это не так. Я хотел встретиться с тобой, чтобы сказать тебе только одно: не пиши больше пустозвона. Никогда. Посмотри, в твоей душе еще есть остатки искренности, чести, и ты можешь стать настоящим творцом. Ты...
-Все, хватит! - выставил я вперед руки, а потом хлопнул себя по коленям, откинув голову назад, - спасибо за урок самопознания, вот возьмите, - я положил на сиденье пятьсот рублей, - думаю, этого хватит. И впредь больше не следите за мной, иначе я сообщу о вас в милицию, и вам не поздоровится, понятно? - я вылез из машины, но перед тем, как захлопнуть дверцу, нагнулся и сказал:
-И я буду писать о бешеном Джокере. Понятно вам?
-Не советую, - покачал он головой.
-А я буду,- ядовито сказал я, - и это будет еще кровавее и ужаснее, чем раньше, и поверьте, народ будет хавать это с таким аппетитом, что только кровь будет по щекам стекать.
Он снова покачал головой:
-Я уже сказал: не советую. Ты не хочешь по-доброму, значит, будем по-другому. Как хочешь ты. Только начни писать, и тебе самому это выйдет боком.
-Интересно, каким же? Намажете мне дверь дерьмом или вызовете толпу проповедников исполнять псалмы под моим окном?
-Нет. Все будет гораздо проще. Я ничего не буду делать. Ты сам уничтожишь себя. Тем, что напишешь. Так что подумай хорошенько. Слова - истина. И они порой оживают.
На этом он дал по газам и угнал от меня прочь, щедро окатив напоследок грязной водой из лужи.
Я хотел что-то крикнуть ему вслед, но только погрозил кулаком, а потом и вовсе махнул рукой и пошел к подъезду.
II
В квартиру я ворвался раздраженным, а оттого воодушевленным. Скинул на ходу джемпер, кинув его в кресло, и прошел к окну.
-Нет, вы только подумайте, - возмутился я вслух, отдергивая тяжелые шторы, - он меня еще жизни будет учить. Сам водила несносный, а меня учит.
Бутылка все так же сиротливо лежала у кровати. Я сел прямо на простынь и, подняв бутылку, сделал глоток, вливая в себя последние капли. Поморщился и тут поймал взглядом ноутбук. Мгновение я смотрел на него, словно примеряясь, и мне даже показалось, что все вокруг замерло, ожидая моих действий. Не отводя от него взгляда, я покидал бутылку в руках, а потом резко вскочил и направился к своему электронному другу.