В сообщении Кларка было написано, что вечеринка прямо за рощей — кто бы сомневался, ведь это идеальное место для большой и шумной компании, и полиция не сможет заметить их, и шум не доберется до города! Атом собирался попрощаться с Итаном, как тот вышел из машины и первым отправился на поиски места тусовки, со злости парень сильно хлопнул дверцей и поймал на себе злобный взгляд Итана.
— Ты зачем меня сопровождаешь? — зашипел Атом, когда догнал брата.
— Я? Сопровождаю? Не шути! Мне разве нельзя отдохнуть на вечеринке? — усмехнулся тот.
— Но не на школьной же! — возмутился паренек, а ему в ответ Итан лишь подмигнул и улыбнулся. «Вот же извращенец», — подумал про себя Атом, но вслух ничего не сказал.
Поляна была ярко освещена, повсюду стояли газовые и бумажные фонари, а также в круглых подсвечниках расставлены свечи; из-за освещения создавалась некая атмосфера интимности. Как и всегда, повсюду были бочки с пивом, ящики со всевозможной выпивкой, колонки с музыкой, и море подростков, уже порядком опьяневших и не соображающих, но продолжающих танцевать с пластиковыми стаканчиками в руках. Итан сразу же оставил Атома одного, чтобы не смущать его, а тот направился на поиски Кларка, который, кстати говоря, уже давно заметил друга и активно махал ему руками.
— Ат! — воскликнул Кларк — славный светловолосый мальчишка, чьи волосы всегда были в неком беспорядочном ежике, он всегда улыбался и старался всем помочь, всех развеселить. Он — небольшой буран действий, бездумных поступков, а позже — и их последствий.
Явно полностью трезвый паренек улыбался довольно и, в некотором роде, счастливо. Друзья обменялись своими фирменными приветствиями: хлопок-кулак — и Кларк тут же начал бубнить о своих приключениях. Он рассказывал Атому о том, как, черт возьми, рад сходить куда-нибудь с Микой, даже просто в качестве красивого предлога. О да, Кларк тоже был безответно влюблен и в кого — в саму Мику Леонхард, самую милую девчонку в потоке!
— Ну, и, короче, шёл я мимо неё по коридору вместе с Лоренсом, а тот мне такой «А Мику пригласить слабо, она вроде всем отказывала». А я такой «Да раз плюнуть!». Подхожу к ней, спрашиваю, не хочет ли она пойти со мной, а она — не поверишь! — улыбнулась так мне, ну, этой своей улыбкой милой и сказала, что подумает. Я уж было думал, она и меня отвергла. Не то чтобы мы общались хорошо и всё такое, но ведь общались. А потом она, оп — и написала мне сообщение, что пойдет. — Он рассказывал всё это в своей излюбленной манере: старался скопировать точную ситуацию, в которой оказался, жестикулировал, чесал затылок и постоянно, нет, серьезно, абсолютно постоянно был крайне восторженным! — И, в общем, я тут с ней, правда, она сейчас отошла к девочкам знакомым — пообщаться. — Он улыбнулся довольной улыбкой и завершил рассказ.
— Ты идиот, Кларк, — выдал Атом. — Ты ведешь себя так. Зачем меня вообще звал, если ты сегодня с Микой? Иди да найди её.
— Да что ты заладил.
— Ты просто полнейший влюбленный идиот. — И Кларк не смог найти ответ, а лишь еще шире улыбнулся.
— Да плевать! — произнес он после минутного раздумья и, кивнув в сторону, ушел прочь, скорее всего, на розыски Мики.
Атом проследил за действиями друга и затем устремил свой взор в сторону, куда указал ему Кларк. Там в одиночестве на бревнышке сидела Рин, как и всегда, жуя очередной леденец, и отчаянно клацала по экрану в надежде хоть на какой-нибудь отклик её бывшего парня. Рин не заправляла волосы за уши, как делала всегда, не прикусывала нижнюю губу и не пыталась кусать свои пальцы; вместо этого она прятала своё лицо в янтарной завесе и постоянно прижимала ладонь ко лбу.
Парень почувствовал себя более храбрым, он не мог смотреть на такую Рин, не хотел видеть её страдания, и сердце его сжималось, когда до него доносился глухой всхлип. Ему нужен был предлог, с каким можно было бы к ней подойти, но, к счастью, таковых здесь было предостаточно. Взяв две баночки пива из коробки, он стал медленным, но уверенным и стойким шагом приближаться к девушке, в которую был влюблен всё это время.
Как с ней поговорить? Что сказать? Что делать?
Мысли роились у него в голове, взрывались бурными фонтанами и заставляли паренька волноваться ещё больше. О боже, как же он боялся! Никогда ещё раньше он не влюблялся так сильно, никогда не испытывал столь сильных эмоций, для него всё это было настолько в новинку, что сердце так и норовило встрепенуться, словно птичка, и вылететь из груди. Насколько он был влюблен в ту Рин, что виделась ему в воображении, чьи действия, привычки, чей характер, как он думал, уже давно ему известны, настолько он и ошибался в своих убеждениях.