— Считай, что ты проиграла, — проговорила Хистория. — В таком состоянии ты не сможешь продолжать.
Сиена ничего не ответила, а лишь стиснула зубы. Она приготовилась нанести ещё один удар, а Хистория ухмыльнулась. Все-таки сестра у неё глупая. Девушка-демон смотрела прямо на сестру, следила за её движениями, чтобы вовремя их перехватить, но тут её взгляд упал за спину Сиены. Поверх толпы, на деревьях, сидели они и глядели за зрелищем с высоты птичьего полета. У всех был безразличный, даже несколько злостный взгляд. Даже у Лиссы — её Лиссы! — на лице читалось презрение.
И что-то в этот миг в ней оборвалось, рухнуло, утопилось в леденящих водах океана души. Она и не успела опомниться, как рёв Амарока заполнил её сознание, а лезвие клинка обрушилось ей на грудину. Темное платье и белую накидку рассекли в районе груди и ключицы, обрывками они свисали на девушке, глубокая рана раскрылась на её теле, будто бутон розы, а густая кровь залила белую ткань.
«Больно! — подумала Хистория. — Адски больно!».
Пока она приходила в себя, Сиена смогла подняться с колен, на которые она упала после своего выпада, и, хромая, приблизилась к сестре. Взяв ту за волосы, она со всей силы ударила её коленкой в живот, и Хистория упала на землю, хватая ртом воздух. Она медленно перекатилась на бок и попыталась встать: оказавшись на коленях, упиралась руками в землю, чтобы окончательно не лечь на неё. После удара Сиена тоже упала, её ноги наконец не выдержали, но она улыбалась, словно предвкушала свою победу.
«Ты не проиграешь! — ревел Амарок. — Какими испытаниями ты закалена?!»
И правда, какими?
Сколько холода она перенесла, сколько ранений, сколько побоев, когда обучалась мастерству с клинками и ножами? Разве она может от такого слабого ранения вот так просто лечь и сдастся? Нет, конечно, нет!
Собрав всю волю в кулак, она замедлила своё дыхание, оно стало настолько незаметным, что, казалось, Хистория и не дышит вовсе. Благодаря этому замедлилось сердцебиение, а значит, и поток крови стал слабее. Конечно, кровь все ещё лилась из раны, нанесенной Сиеной, но Хистория уже смогла адекватно оценивать ситуацию. Набравшись оставшихся сил, она оттолкнулась от земли и заставила себя подняться. Наклонившись над сестрой, чье лицо исказилось в ужасе, она приставила к её горлу свой нож и произнесла:
— Конец.
А затем оставила слабую красную ниточку на её шее.
Шесть теней спрыгнуло с деревьев и покинуло поляну, а Хистория отправилась в лес, к Амароку, чтобы зализать свои раны.
***
Она бежала сквозь лес, придерживая руками расходящуюся рану, из которой так и хлестала кровь. Приостановившись, чтобы передохнуть, она оторвала кусочек ткани от своей одежды и прижала его к кровоточащей груди. Сухая тряпка тут же пропиталась красным, и во рту у Хистории застоялся привкус железа.
Амарок оказался на месте всего через несколько минут после её побега с арены. Обессилевшая и падающая с ног девушка еле-еле держалась за шерсть своего зверь и с огромным усилием залезала ему на спину. Белоснежный зверь становился алым. Засияв серебристо-голубым светом, волк стал снимать с себя маску: кровь Хистории будто бы впитывалась телом волка, а после на всей его поверхности тела стали появляться те самые руны кроваво-красного цвета, что были и на спине Хистории.
Сорвав с себя печать, он стал ещё быстрее, ловчее и яростнее. Он бежал к найденному для них ночлегу так быстро, что в воздухе только и оставался белый шлейф. Стиснув зубы, девушка терпела тягучую невыносимую боль у себя в груди, чувствовала, как жар настигает её, как её кулаки вот-вот готовы разжаться.
Это была маленькая пещера на невысоком приступе, сухая, прохладная, чистая и без лишних обитателей, чей покой они бы могли нарушить. На полу был настил из сухой соломы, а рядом стояли сумки девушки с нужными ей вещами. Как только они добрались до пещеры и остановились, Хистория не выдержала больше и разжала кулаки. Боком полетев со спины волка, она упала на каменный пол и сильно ударилась спиной, от чего выгнулась и ещё более жадно стала вдыхать воздух, остро обжигающий всё её нутро. Она слышала сквозь сон, как волк приказывал ей воспользоваться метаморфозом, но из-за бессилья девушка не могла ничего сделать.