— Люди с той стороны никогда не смогут жить вместе с лесом в мире, они всё равно будут его уничтожать. Люди рубят лес — лес не возрождается, если мы не дадим такой возможности людям с той стороны, мы спасём лес. И к тому же, — Хистория нахмурилась так, будто вспомнила о чём-то ужасном, о чём-то, что могло бы её разозлить, — я никогда не смогу простить людей.
— Ты не права! У нас существует множество, — Атом запнулся, подбирая такое слово, которое было бы понятно девушке. Он прекрасно осознавал, что смысл многих выражений до неё может не дойти, потому старался изъясняться наиболее близко к простому разговорному языку, — кланов, — произнес он, — по защите природы; даже за этой границей есть люди, не равнодушные к её уничтожению и готовые встать на её защиту. — Атом примолк. Честно говоря, он сам удивился, насколько хорошие мысли могут приходить ему в голову и, к тому же, вовремя, что было ещё удивительнее. И пусть он говорил горячо и несколько вспыльчиво, как, впрочем, и Хистория, его слова попадали прямо в яблочко — в самое сердце всех проблем и нелепостей их мира. — Знаешь, люди и Лес должны жить вместе в мире.
Чуть позже, когда Хистория в очередной раз копалась в себе и не могла разобраться, почему она так сильно привязалась к этому человеку, который по крови должен был быть её врагом, она ещё не раз вспоминала эти его слова, запавшие ей в душу и затронувшие самые чёрствые частицы её сердца. Она глубоко вздохнула и подняла голову к небу. «Люди и Лес должны жить вместе в мире». «Ты прекрасна». На черном небе виднелся млечный путь — легкое белое полотно, лентой струящееся по небосклону — и бело-жёлтые звезды, которые то загорались и тухли, летя с неба секундной вспышкой, то загорались и продолжали озарять ночное небо своим светом. Луна уже как несколько дней пошла на убывание, образуя серп, и не так сильно освещала всё вокруг, однако это вовсе никак не мешало наслаждению пейзажа.
— Какая чудесная ночь. — Прошептала девушка, всё ещё глядя на ночное небо, пытаясь поймать взглядом хотя бы одну падающую звезду. — Не находишь?
Наконец-то Атом пришёл в себя и осознал, что тьма накрыла мир. Он огляделся по сторонам, и от его взора не утаилось ни одно сокровище этой ночи. Он ещё никогда не был так близок с природой, и сейчас смог осознать, почему Хистория так стремится сохранить этот кусочек мира, этот прекрасный нетронутый человеческой рукой зелёный оазис, окружённый со всех сторон мёртвыми жилыми постройками.
— Да, — ответил он.
Они так и молчали, глядя на небо, на то, как почти неразличимые в темноте тучи стали затягивать его и скрывать все огни на нём, предвещая о скором дожде. И это было по-настоящему волшебно. Словно никого больше не существовало в этом мире, словно мир существовал лишь для того, чтобы они вдвоем наслаждались его красотой. И ничего не смело тревожить двух людей, погруженных в свои мысли. Тёмный небосклон. Летняя прохлада и жар, исходящий от потрескивающих дров. Всплески воды и серенады ночных насекомых. Закрыть глаза и наслаждаться. Ария беззвёздной ночи.
Казалось бы, что может разрушить эту идиллию?
Атом скривился от резкой боли в груди. По левой руке стала стекать кровь. Парень схватился за свою грудь и заметил, что бинты вновь окрасились в красный. Хистория услышала, как он стал тяжело дышать, и повернулась к Атому. Она прекрасно осознала, что случилось — то же самое происходило на протяжении трёх дней и повторялось сейчас. По какой-то причине его тело отторгало все, принесённое ею с этой стороны границы, будто для него это было ядом. Рана на его груди самостоятельно затягивалась, но очень медленно, а за счет того, что она постоянно открывалась, будто специально мешая выздоровлению парня, она заживала ещё медленнее.
Хистория встала и направилась к пещере, Атом не тронулся с места, и тогда она сказала ему, приостановившись:
— Тебе нельзя больше здесь находиться. Ты должен уйти.
— Ты забыла, что мне некуда идти.
— Всё равно. Если не уйдёшь, умрёшь от раны, ибо наш мир отвергает тебя. Разве не понятно? А если нет… Я сама убью тебя. Несмотря ни на что.
— Сначала ты пытаешься меня приручить, а затем хочешь перерезать мне горло? Как интересно.