Лисса не смогла остаться в стороне. Она шагнула вперед к брату и поравнялась с ним. Они переглянулись. Лишь слабая улыбка озарила их лица, когда они взглянули друг на друга. Из толпы вышли ещё пару человек, которые тоже произнесли, что умирать не собираются. В конце концов, разве не у них самые сильные тотемы?
— Мы растерзаем их в клочья, если они сделают хоть одно смутное движение!
— Перегрызем глотки!
— Уничтожим, как они уничтожали нас.
Мина озабоченно вздохнула и с усмешкой высказала своё мнение:
— Ну чего вы, ребята, они же всего лишь поговорить решили. Если что — вы даже не успеете сделать что либо, потому что моя кицунэ сразу же поразит всех током. К сожалению, всё веселье всегда достается мне. Такие дела.
И Мина рассмеялась заливистым, дерзким, даже немного злобным смехом. Между ней и некоторыми парнями пробежал электрический ток, напряженный и злостный. А Мина, чувствуя всё это, смеялась ещё больше. Харпер незаметно подошел к девушке и щелкнул ей по лбу пальцами — та схватилась за ушибленное место.
— Ты чего? — обиженно проговорила темноволосая.
— Не задирай нос. — Парень пожал плечами.
— Довольно разговоров! — сказала старейшина. — На рассвете отрядом мы выдвинемся к северной границе. А сейчас отдыхайте, пока есть время. Возможно, нам предстоят долгие переговоры. — Женщины кивнула всем на прощание и, резко развернувшись, отчего копна её густых каштановых волос волной упала на плечи, вышла из хижины.
Лисса и Харпер вновь переглянулись.
— Кажется, сегодня на ужин будет не просто суп из оленины. Кажется, сегодня будет праздничный пир. Ну, знаешь, как на праздник, будто в последний раз, — высказался брат.
— Ты же знаешь, у нас этих «последних» ужинов уже столько было, — иронично произнесла Лисса, — но если желаешь, то устроим. Почему нет?
— Да, действительно, почему.
И обняв сестру за плечи, устраивая ей на голове воронье гнездо кулаком, Харпер рассмеялся; они вышли из хижины и направились домой. На этот раз уж точно.
***
Сакура
Ей нравилось парить в те мгновения, когда у неё оставались лишние крупицы силы — тогда она могла их тратить на то, чтобы осмотреть весь мир. Она могла прыгать по сознаниям людей, зверей, птиц, она могла передвигать свою сущность по воде, по тонкой каемке никому невидимому барьеру, который она, кстати, ощущала сильно, как никто больше. Маленьким полупрозрачным голубоватым сгустком она передвигалась между одним живым существом и другим: чувствовала лучи солнца на лице, лапами касалась мягкой травы, наблюдала за голубым небом и парила в нём. Сакура не могла насмотреться окружающим миром, не могла расстаться с ощущениями свободы и этого мимолетного счастья.
Но, в конце концов, ей всегда нужно было возвращаться.
Как и обычно, Шион ждала её. Она сидела на полу, подогнув под себя колени, с закрытыми глазам, и казалось, будто она спит; но, как только Сакура приходила в себя, Шион уже просыпалась.
— Ты, как и всегда, здесь, мой рыцарь, — проговорила Сакура и раскрыла глаза.
Она не видела ничего. И не могла видеть. Когда-то давно, когда она была ещё совсем-совсем маленькой, она могла и сама передвигаться, и сама наблюдать за окружающим миром. Но затем, после тяжелых, долгих тренировок, она потеряла всё то, чем так дорожила, и стала идеальным провидцем. Девушка могла точно определять будущее и давать прогнозы, она научилась за одну секунду перепрыгивать в тела живых существ и управлять ими, если потребуется. Однако разве эти силы заменят ей жизнь? Разве они смогут восполнить то, что розоволосая стала марионеткой?
Шион протянула руки и крепко сжала ладони своей хозяйки. Она могла не говорить ничего — Сакуре требовалось лишь ощущать присутствие кого-то надежного.
Ей всегда не хватало собственных глаз. Она могла видеть лицо Шион глазами других, себя — глазами своего рыцаря, но это «зрение» не заменит ей её собственное. Сакура хотела бы посмотреть на Шион, чтобы она увидела, как много чувств у девушки к ней накопилось за эти годы. Но…
Хис вошла также неожиданно, как исчезает порой. Они бросила короткий приветственный взгляд на Шион и устремилась к шкафчикам, где бабушка хранит свои травы, настойки и различные волшебные штучки. Она аккуратно перебирала все свертки и читала надписи на бутыльках. Её руки были стерты в кровь — на пальцах и ладонях красовались грязные бинты.
— Ему не лучше? — поинтересовалась Шион. Хистория отрицательно покачала головой.