— Ничего не помогает. Рана заживает, но затем вновь открывается из-за того, что он принимает наши лекарства. Однако без них он не выносим. — Хис сжала ладони в кулаки. Она терпеть не могла, когда Атом скулил от боли, словно маленький волчонок. Пожалуй, тогда она была солидарна с Роки: ужасно хотелось откусить ему голову, чтобы не слышать больше эти предсмертные вскрики. Предсмертные — именно. Инфекция распространялась по его телу, какими бы усилиями Хис не пыталась её искоренить. И это происходит довольно быстро. Лекарствами с этой стороны она задерживает её распространение, однако вылечить не может. Единственное, что его может спасти — возвращение домой.
А затем девушка зарычала — от злости и безысходности. Она ударила кулаками по полу, с негодованием глядя куда-то в пустоту. Ей было противно, что она не может ничего сделать, что она, скорее всего, не выполнит обещание, данное Сакуре — спасти этого человечишку. Хис было даже отвратительно осознавать сам факт того, что она не может спасти обычного человека, хотя дала себе обещание ещё много-много лет назад: больше никто не погибнет.
— Хис… — слабым голоском проговорила розоволосая. — Я могу попытаться.
Девушка-волчица резко вскочила и направилась к выходу:
— Нет, это убьёт тебя. Если выбирать между вами, я предпочту твою жизнь.
— Но тогда умрёт ещё больше людей…
Она замерла у порога, прикоснувшись к плетёной циновке, используемой летом в качестве двери. И руки её задрожали.
— Хистория, послушай меня. Если ты приведешь незнакомца ко мне завтра на закате, я смогу сохранить в себе немного жизненной энергии, чтобы передать её ему.
— Но ты умрешь! Ты не столь сильна!
— Ну и пусть, — хриплым голосом ответила Сакура, в котором слышалась её слабая улыбка. — Хоть так я сниму с себя оковы бремени.
У Хистории защемило в груди. Она прекрасно понимала, что чувствует Сакура, которая всю жизнь пронесла на себе клеймо марионетки. «Волчица» и сама была такой — обреченной на вечное существование со своим «предназначением». Только вот Хис была изгоем, а Сакура — нет. Хис могла путешествовать по миру, Сакура же могла быть всего лишь сломанной куклой.
Сколько же боли и слез нужно этому миру? Сколько страданий, чтобы ему существовать? Они обе, обделённые судьбой и наделённые особыми метками судьбы, пережили столько горестей, что уже не счесть.
Сакура прекрасно помнила, что нашла этого запуганного волчонка у подножия горы, спрятавшегося в корнях старого дерева и укутавшегося листьями. Рядом с ним было обличие духа-волка, охранявшего покой девушки. И тогда Сакура, обернувшаяся лисой, подошла к ним поближе и, разбудив странную незнакомку, пригласила к себе домой. Хистория с опаской шла за зверем, который с ней говорил; она ещё ни разу в жизни не встречала Стража, а уж тем более не видела, как те могут перемещать своё сознания в тела живых существ. Однако она искала их поселение, но найти так и не смогла, и, собственно, понятно, почему. Поселение скрывалась за могучим покровом зелени деревьев, почти на самой верхушке горы, в той части, куда резко сворачивает совершенно незаметная тропинка, изгибая выступы скалы. И когда перед глазами человека открывается могучий водопад, взгляд встречается с одиноко раскачивающимся веревочным мостом, ведущим с одного края скалы на другой, где и раскинулось небольшое поселение с куполообразными крышами кирпично-красного и коричневого цветов.
И когда же они подружились? Хм-м-м, кажется тогда, когда Хис забрала из своей комнаты Сакуру. Девушка-волчица, обладающая невероятной физической силой, которая так не совмещается с её хрупким видом, забросила розоволосую себе на спину и пронесла на себе её долго-долго.
— Куда ты меня ведешь? — спросила тогда Сакура.
— Ты должна увидеть это место, — непринуждённо ответила Хис, хотя и прекрасно понимала, что Сакура просто не может видеть.
А затем, когда они остановились, Сакура почувствовала легкое дуновение ветерка и нежное прикосновение лепестков цветов. Все чувства были в ней крайне затуплены, но это не значит, что она совсем ничего не чувствовала. Именно тогда Хистория позволила Сакуре запрыгнуть в неё, чтобы та смогла почувствовать всё сполна и увидеть красоту, которую Хис ей обещала. Поблизости не было Шион, которая всегда являлась этим спасительным сосудом, а Хис была очень добра. И именно тогда Сакура точно убедилась, что за маской из льда и холода скрывается очень чистая и добрая душа девушки. В тот день Сакура полюбила маки и те маковые поля, которые искала для неё Хистория.
— Я могу помочь, — Сакуру вырвала из раздумий Шион. — Я одолжу тебе свою энергию, которую я так долго собирала. Всё будет хорошо. — Шион погладила большим пальцем ладонь Сакуры, говоря о том, что девушка может рассчитывать на неё. В конце концов, разве не Шион её рыцарь? Разве не она должна отдавать жизнь за розоволосую?