— Пойдем! — он поднялся и протянул мне руку, помогая встать. Голова кружилась, но от предыдущего недомогания не осталось и следа.
Я медленно прошла в душевую кабину и включила воду, рассеянно крутя краны в попытке отрегулировать температуру. Мозг находился в прострации, словно разом стерлись все извилины, оставив мне только примитивные инстинкты.
Сильные руки обняли меня сзади и нежно притянули к себе. Я почти задохнулась, ощутив спиной его гладкую теплую кожу.
Ник целовал мою шею, гладил бедра и живот. Мне сейчас нужны были его руки, чтобы удержаться и не растечься на полу, словно растаявшее мороженое. Горячее и пульсирующее прижалось между ног.
Я хрипло застонала, чувствуя пожар, начинающий полыхать в теле и сосредоточенный внизу живота, уперлась ладонями в стену. Теплые капли воды скользили по коже, стекая вниз и падали на пол, с тихим стуком барабаня по плитке. Его руки обжигали кожу, я слышала за спиной его дыхание.
Сознание снова заволокло туманом. Не осталось ничего. Только удовольствие, волнами пробегающее по телу. Воздух, наполненный паром заискрился от напряжения, пробегающего между нами. Я почувствовала, как он входит в меня сзади, медленно, чувственно, глубоко. Я задохнулась. Он скользил во мне, раз за разом вызывая сладкие спазмы.
— Ник… — хрипло простонала я, с трудом удерживаясь на ногах. — Ник… Не останавливайся…
Я чувствовала его теплые губы, его руки, ласкающие мое тело. Его движения становились все быстрее, распаляя пожар, бушующий в моем теле. Он глухо застонал, и в тот же момент мое тело содрогнулось в конвульсиях, пропуская через себя волны наслаждения. Я закричала…
Теплая вода стекала по нашим телам, а мы никак не могли успокоить дыхание.
— Ты говорил, что приготовил завтрак… — рассеянно прошептала я.
— Точно, — тихо ответил он. — Совсем забыл…
***
Ник сосредоточенно рассматривал содержимое холодильника и что-то вытаскивал оттуда на стол.
— Ты опять ничего не ела? — задумчиво произнес он, стоя ко мне спиной.
— Нет. Наверное, нет. Не помню… — я сидела на диване в гостиной, сжимая дрожащими пальцами чашку кофе.
— Елена! — он обернулся, глядя мне в глаза тревожным взглядом. — Что с тобой происходит? Стоит оставить тебя на несколько дней, и ты тут же садишься на диету!
— Так получилось…
Я невольно вздрогнула, услышав, как хлопнула дверь холодильника.
— Нам нужно поговорить, — он сел на корточки возле моих ног.
— Конечно, — я задохнулась, словно мне перекрыли кислород. — Когда?
— Не раньше, чем ты поешь, — он улыбнулся.
Я кивнула, с трудом проглотив ком в горле. Поговорить… я помнила, как тяжело даются подобные разговоры.
— Пойдем, — он поднялся с места и протянул руку, помогая встать.
— Я могу сама, — прошептала я, отведя взгляд.
— Конечно! — скептически хмыкнул он. — Еще как можешь! Через неделю полного поста.
— Ник! — я подняла на него взгляд и неожиданно растерялась, только сейчас, при свете дня заметив, как осунулось его лицо. — А ты… Что с тобой?
— Видимо, то же самое, — он тихо вздохнул, увлекая меня на кухню и помогая взобраться на высокий стул у барной стойки.
— То же самое? — я наморщила лоб, делая безуспешные попытки понять, что он имеет ввиду.
— Держи, — Ник подал мне стаканчик с йогуртом и ложку.
— Не хочу, — я скривилась, с отвращением глядя на белую массу, наполненную какими-то фиолетовыми ягодами.
— Ешь, — отрезал он, усаживаясь рядом. — Все равно больше ничего нельзя. Желудок не примет пищу после стольких дней голодовки.
Я с трудом проглотила ложку йогурта и скривилась. Вкус у него был мерзкий. Или мне просто так показалось? Я вздохнула, пытаясь побороть внутреннюю противную дрожь.
— Ник, — прошептала я. Голос предательски дрожал. — О чем ты хотел поговорить?
— О нас, — произнес он, поворачиваясь в мою сторону. — Нужно, наконец, все…
Я облизнула пересохшие губы и судорожно вздохнула, почувствовав, как изменился его взгляд.
— Могла бы и не пытаться соблазнить меня именно сейчас, — проворчал он, — Я ведь настроен на серьезный разговор!
— И не пыталась! — возразила я, но заметила, как расширились его зрачки.
И тут же мое тело отозвалось на этот немой призыв, заставив внутренности скрутиться тугим узлом. Черт! Я поставила стаканчик на стойку, почувствовав, как по телу растекаются волны тепла. Он же не может равнодушно смотреть на меня!
В глубине души медленно поднимало голову некое злорадное чувство, слишком слабое, чтобы взять верх над разумом, но, тем не менее, приятное.