— Возьмите меня на остров, — продолжала умолять я, — У меня есть деньги, чтобы заплатить за перелет, я не буду обузой. Пожалуйста!
— Марина, ты можешь передвигаться без этого кресла?
— Да! Да, только очень недолго. Я быстро устаю.
Она кивнула. — Хорошо. Но я должна точно знать, что у тебя получится перенести такую поездку. Не хотелось бы рисковать твоим здоровьем.
— Спасибо! — я снова расплакалась, но в этот раз уже от счастья. — Спасибо, Роза-Мария. Спасибо…
***
— Ты никуда не поедешь! — воскликнула мама. — Подумать только, она собралась на другой конец света! Ты ведь ходить толком не умеешь!
— Поеду! — упрямо возразила я, лихорадочно впихивая вещи в сумку.
Руки дрожали, дыхание напрочь сбилось, заставляя сердце суматошно колотиться в груди, но я упрямо сдергивала с плечиков одежду.
— Марина, ты можешь, наконец, внятно объяснить, что тебе понадобилось на каком-то забытом богом острове? Что за необходимость бросить все и лететь туда?
— Там есть лаборатория с новейшим оборудованием, — глядя ей прямо в глаза, солгала я. — Там смогут мне помочь.
— Тебе могли помочь и здешние медики! — возразила мама. — Если бы ты захотела сама, то давно бы вернулась к нормальной жизни. Так что не морочь мне голову!
— Мам, — я медленно повернулась вместе с креслом в ее сторону. — Понимаю, что ты переживаешь. Но поверь мне, хотя бы раз в жизни. Просто поверь…
— Марина, — всхлипнула мама, — После того, что с тобой случилось, я, наверное, никогда не перестану бояться и переживать… Я ведь почти потеряла тебя…
Она вытерла заплаканные глаза и вышла из моей комнаты. Через пару минут вернулась, протягивая мне кредитную карту.
— Возьми. На всякий случай.
— Мам, не нужно! — возразила я. — У меня ведь есть свои деньги на счету.
— Возьми! — упрямо повторила она. — Мне так будет спокойнее.
— Спасибо…
— Только пообещай, что свяжешься со мной сразу, как прибудешь на место.
— Хорошо, мам, — я поднялась, пошатываясь, сделала шаг в ее сторону и крепко обняла. — Спасибо, что веришь мне.
— У меня остался только один вопрос, — тихо произнесла она. — Кто такой Ник?
— Я все тебе расскажу. Только не сейчас, мой самолет через три часа.
— Тебя проводить? — спросила мама.
— Нет, — я покачала головой, отрываясь от нее. — Я вызвала такси…
***
Самолет оторвался от земли и начал быстро набирать высоту, унося меня в неизвестность. Слишком поздно пришла в голову мысль о том, что нужно было выяснить у Роми больше информации.
Тот ли это остров, что я помню? А если окажется, что ее сын совсем не мой Ник, и я увижу абсолютно чужого человека?
Меня трясло мелкой дрожью, тело бросало то в жар, то в холод. Я медленно вдыхала прохладный, пахнущий озоном воздух салона, так же медленно выдыхала, пытаясь усмирить разбушевавшееся сердце, но нервы были на пределе. Успокоиться не получалось.
— Марина, ты хорошо себя чувствуешь? — поинтересовалась Роми, сидящая рядом.
— Все превосходно, — сдавленно произнесла я, с трудом проглотив ком в горле.
— Потерпи, — она положила теплую ладонь на мою руку. — Сейчас наберем высоту, и станет легче.
Я кивнула, рассеянно глядя на проплывающие за стеклом иллюминатора разноцветные квадраты земли, расчерченные причудливыми желтыми линиями.
— Расскажи, пожалуйста, как ты познакомилась с моим сыном, — попросила она. — Что вас связывало? Для меня все это очень важно.
Я глубоко вздохнула, до отказа наполняя легкие. Объяснений не избежать… Но как рассказать эту историю, чтобы в нее поверили? Особенно такой человек, как Роми — ученый, реалист до мозга костей.
— Вы обещаете, что не сочтете меня за сумасшедшую?
— Не гарантирую, — улыбнулась она.
— Давайте договоримся так. Вы, в любом случае, разрешите мне увидеть Ника. Хотя бы на несколько минут. Я даже согласна, что это будет происходить в присутствии свидетелей и на мне будет надета смирительная рубашка.
— Все так серьезно? — засмеялась Роми. — Лететь около пяти часов. Потом мы пересядем на паром. Так что времени предостаточно, и я готова выслушать тебя, тем более, что история, судя по всему, обещает быть увлекательной.
И я рассказала ей все, начиная с самого первого дня, когда очнулась в подводной лаборатории, лежа на холодном металлическом столе, полностью обездвиженная и потерявшая память.
— Я не знала, как меня зовут, и мы с Ником выбрали мне имя Елена. Я так свыклась с ним, что теперь не всегда откликаюсь, когда кто-нибудь обращается ко мне, называя Мариной.