Никто и никогда не пытался представить научные доказательства сугубо человеческой природы сознания. Как пишет Кристоф Кох, «…куда объективнее» в качестве отправного пункта выглядит предположение о том, что «животным доступны ощущения боли и удовольствия». И далее: «Каким бы ни было сознание, каким бы способом оно ни было связано с головным мозгом, собаки, кошки и прочие, имя которым легион, им обладают. <…> Им тоже доступно ощущение жизни».
А сны? Ведь во сне нам доступны нереальные ощущения. Мой пес Джуд спал дома на подстилке и во сне явно за кем-то гнался: перебирал лапами, потом, не просыпаясь, протяжно, глухо и жутко завыл. Чуля, моя вторая собака, лежащая в другом углу, мигом взвилась и бросилась к Джуду. Джуд рывком проснулся, вскочил на ноги и залился лаем, словно тащил сон за собой в явь, – ни дать ни взять человек, который видел ночной кошмар, пробудился от собственного крика и, сидя в кровати, трясет головой, не понимая, где он и что с ним.
Получается, что, сколь четко мы ни пытаемся очертить границы сознания, природа тут же затирает и размывает их, апеллируя к глубинным причинам. А что, если посмотреть на живые организмы, лишенные нервной системы? Может быть, это окажется надежной демаркационной линией? Попробуем?
У растений нервная система отсутствует, но в них образуются те же химические соединения – допамин, серотонин и глутаминовая кислота, то есть нейромедиаторы, посредством которых осуществляется передача электрического импульса от нервной клетки через синаптическое пространство между нейронами, а также, например, от нейронов к мышечной ткани. Сигнальная система растений действует как сигнальная система животных, правда, медленнее. Как же они используют этот потенциал? Майкл Поллан[4] отвечает на этот вопрос несколько метафорически, утверждая, что «…растения говорят на языке химии, который нам недоступен и непонятен». Я далек от мысли, что растения способны чувствовать, но они умеют делать поразительные вещи. Например, человек воспринимает химические соединения на вкус и запах. Растения чувствуют химический состав почвы, воды, попавших на себя химикатов и реагируют на это. Их листья поворачиваются вслед за солнцем. Когда их усики или листья соприкасаются с какими-то объектами, они начинают иначе себя вести. Растущие корни, встретив на своем пути препятствие или источник заражения, могут изменить направление роста. В ходе множества экспериментов рядом с растением включали запись чавканья, которое производит гусеница. В ответ сразу же отмечался резкий выброс защитных химических соединений. Реагируя на нападение со стороны насекомых или травоядных, растение продуцирует «SOS-вещества», своеобразный сигнал бедствия, – и растущие рядом собратья усиливают собственную химическую и текстурно-тканевую защиту. Этот сигнал воспринимают и насекомоядные осы, чье своевременное вмешательство может подавить нападение врага и помочь растению выжить. Цветки – это сигнал для пчел и прочих опылителей, указывающий, что нектар и пыльца готовы, – те тут же спешат на зов. Что это, если не коммуникация (хотя, повторюсь, растения лишены сознания)?
Мы можем говорить и о поведении растений – хотя у всех, кроме насекомоядных и растений типа мимозы, с листьями, реагирующими на прикосновение, оно, как правило, протекает слишком медленно для человеческого глаза. Полынь, например, выделяет в воздух десятки сложнейших химических соединений. Поллан пишет о «невидимом глазу, но окружающем нас со всех сторон химическом гомоне, куда вплетаются и отчаянные вопли боли. Нам сложно это себе представить, как сложно говорить о наличии какого-либо поведения у неподвижных, казалось бы, растений».
В клетках представителей флоры и фауны отмечается электрическая активность, но у животных клеточные сигналы идут по разным ионным каналам, поэтому передача импульса происходит много быстрее. Чарльз Дарвин в заключительных строках своего труда «Способность к движению у растений» пишет: «Едва ли будет преувеличением сказать, что кончик зародышевого корня <…> действует подобно мозгу <…> низших животных <…> воспринимающему впечатления от органов чувств и дающему направления различным движениям». Спору нет, тут мы вступаем на весьма опасную территорию, где ошибку при неточном истолковании совершить легко, и она, как ошибка минера, может стать последней. Ныне покойный этноботаник Тимоти Плауман по этому вопросу занимал ту же точку зрения, что и Синтия Мосс, не желающая сравнивать слонов с людьми. В растениях он видел растения, а потому писал: «Они питаются светом. Вам этого мало?»
4
Майкл Поллан – известный американский публицист, пропагандист здорового питания и преподаватель журналистики в Высшей школе журналистики Калифорнийского университета в Беркли.