Как только в заповедник доставили двух взрослых самцов в возрасте около сорока лет, буйства прекратились.
Но вернемся в наш национальный парк. Тут рядом с Вронским ходит еще один слон, у которого тоже муст. И Вики, к несчастью, ничего про него не знает: кто такой, что за нрав, как относится к людям, – сплошные загадки. Незнакомец разворачивается нам навстречу, и Вики тут же тянется к ключу зажигания:
– Когда такое бродит рядом, ухо надо держать востро, чтобы чуть что – по газам. И обязательно должны быть пути отступления, если придется удирать.
В другом полевом лагере мне довелось увидеть машину, которую после «дуэли» двух слонов в мусте проигравший смял в лепешку. Вот она, смещенная агрессия. Хорошо, обошлось без жертв, обитатели авто успели улизнуть.
– Если слон по-настоящему решит напасть, прелюдий не будет. Он бросится сразу, – предостерегает Вики. – А вот если головой мотает, это может оказаться блеф, тогда паниковать не стоит. Когда я вижу незнакомого взрослого слона вроде этого, всякий раз думаю: полезет или нет?
Незнакомец подходит ближе, останавливается под кряжистым деревом и принимается тереться задом о ствол. Успокоенная Вики улыбается:
– Ну конечно, почесал задницу, и отлегло!
Слон блаженно прикрывает глаза.
– Правильно, – одобрительно шепчет Вики. – Главное – в нужном месте поскрести.
У самок первая течка, когда они достигают половой зрелости и готовы к спариванию, наступает в одиннадцать лет и длится, как правило, дня три-четыре. Течка переходит в эструс и обыкновенно заканчивается беременностью, которая продолжается два года, потом еще два года слониха кормит, и далее опять приходит течка, то есть начинается новый цикл. Через четыре года после родов она приносит следующего слоненка.
Другими словами, половозрелая самка принимает ухаживания кавалеров не чаще четырех дней раз в четыре года. Так что все происходит редко, но метко, и посему процесс сопряжен с волнениями. Самцы в мусте захаживают с визитами в разные семьи, источая особый секрет из разбухших височных желез, расположенных по обеим сторонам головы. Эти щелевидные железы есть у представителей обоего пола, и выделения из них сопровождают любой всплеск эмоционального или какого-то иного возбуждения. Наверное, мы бы чувствовали то же самое, будь у нас между ухом и глазом подмышки.
Во время муста у слона постоянно подтекает моча, едкий запах которой сообщает окружающим о его возбужденном состоянии. Пенис приобретает зеленоватую окраску. Синтия Мосс и Джойс Пул описывали муст африканских слонов еще в 70-е годы XX века. Они не сразу поняли, что к чему, и решили, что имеют дело с заболевшими самцами, даже название придумали: болезнь зеленого пениса. И все это было меньше пятидесяти лет назад. Представляете, насколько мало мы тогда знали о слонах? Самые очевидные вещи ставили ученых в тупик.
Итак, самец в мусте ищет течных самок. Он нюхает воздух, принюхивается, чем пахнет в попадающихся ему на пути семьях. Подходя к половозрелой самке, он вместо классики кадрежа – вопроса: «Кто ты по гороскопу?» – дотрагивается пальцеобразным отростком на конце хобота до ее влагалища, нюхает его, а потом пробует на вкус, то есть тянет хобот в рот. Столь откровенная фамильярность даму ничуть не смущает. Слонихи воспринимают подобные обследования в прямом смысле походя, не прекращая в это время пастись или идти, куда шли, словно ничего особенного не происходит.
Слоны схожи с людьми во многом, но не во всем. Во всяком случае, на брачные игры сходство не распространяется. Если у слонихи течка, ее и всю семью начинают осаждать разные самцы. Они следуют за ними по пятам. Но стоит среди них появиться слону в мусте, как соискатели помельче разбегаются, потому что теперь самка под его защитой. Именно такому самцу она и отдает предпочтение.
Сейчас, когда по ареалу обитания нескольких семей ходит гоголем этот незнакомый слон, я отчетливо вижу, насколько самцы крупнее самок.
– Господи, – охает Вики, – вот ведь чудище-то!
Взрослая двадцатипятилетняя слониха кажется раза в два меньше своего кавалера.
– Смотрите, смотрите, – шепчет Вики, – она идет здороваться.
Они урчат, на мгновение их хоботы переплетаются. Вряд ли у нее сейчас течка, рядом с ней слоненок, которого она наверняка еще кормит. Тем не менее Вронского этот слон к ней не подпускает. Вот незнакомец застывает и с какой-то преувеличенной небрежностью перекидывает гигантский хобот через мощный бивень.
– Это чтобы слонихи поняли, что бояться нечего. Он им словно говорит: «Видите, какой я мирный и спокойный. Я так зашел, по-родственному. Я нестрашный». Мы это так и называем: «зайти по-родственному», – улыбается Вики. – Конечно, у нас тут просто сериал про слоновью жизнь, «Санта-Барбара», на которую обязательно подсаживаешься. Интересно же, кто с кем романы крутит. Вот что теперь Вронскому делать?