– Я поняла: когда остальные ее зовут, она слышит, но не отвечает.
Есть самки, которые стремятся защищать и опекать всех вокруг. Это и есть будущие лидеры. Элла таких задатков лишена.
В небе висит солнечный шар. Экваториальная жара подгоняет слонов побыстрее окунуться в болотную жижу. Мамаши следят, чтобы малыши шли в их тени.
Мы тоже движемся, стараясь совпасть со слонами по темпу и времени. Находясь рядом с разными животными, я чувствую себя среди них как среди представителей разных культур, которые сосуществуют в нашем обществе. Я стараюсь не лезть в их жизнь, и они без спроса не должны лезть в мою. Наш разный жизненный опыт не позволяет нам перемешиваться. На почте я вижу людей, которые находятся в моем же времени и пространстве, но жизни у нас совершенно разные. Хотя кое-что мы друг про друга понимаем. Мы знаем, что в основе своей мы похожи. Для каждого его собственная жизнь важнее, чем все остальные, иначе и быть не может, но с этической точки зрения мы равны.
Я далек от мысли о том, чтобы ставить жизнь рыбы или птицы вровень по ценности с человеческой, но присутствие этих существ в мире не менее ценно, чем наше с вами. А может, и более: они пришли сюда раньше нас, и относительно нас они – базис. Они не берут больше, чем нужно. Они совместимы с другими формами жизни вокруг себя. Они следили за тем, чтобы мир вращался, они его оживляют и украшают собой. Потом пришли мы, на них непохожие. Их жизни на виду, они ярко горят. Мы забираем себе многое из того, что им нужно, и пламя их жизни теряет яркость, становится тусклым.
Впереди происходит какая-то заварушка.
– Видите, Фелисити отпихивает того самца?
Я ничего не могу разобрать в клубах пыли и круговерти серых тел.
– Она хочет разогнать мальчишник, потому что они перекрыли дорогу ее семье.
Молодой слон покачивающейся развязной походкой приближается к Фелисити. Они знакомы. Он часто околачивается по соседству. Сейчас ему требуется доказать собственное превосходство, поэтому он пытается слегка толкнуть матриарха.
Слониха угрожающе оборачивается.
Юнец отступает, но, быстро оценив, что в свои двадцать лет уже догнал Фелисити по габаритам, переходит в наступление.
Она несколько испугана, но, хоть и решает отойти, чтобы не обострять ситуацию, чувствует себя достаточно уверенно и поворачивается к нахалу спиной.
Взрослые самки этих юнцов не любят, объясняет Вики.
– Они вечно путаются под ногами. От них сплошной шум. В своих потасовках они могут случайно придавить слонят. Самкам и детенышам все это ни к чему, им нужен покой. В общем, женскому коллективу они действуют на нервы.
Получается, молодежь развоевалась, Фелисити решила зачинщика приструнить, тогда он ей напомнил, что он хоть и молодой, да ранний, с нее ростом.
– Честно говоря, я не понимаю, как она это проглотила, – пожимает плечами Вики. – Другая бы ему этого не спустила.
Правда, другой самец тоже бы повел себя иначе. Синтия как-то приметила юного слона, которого назвала Томом. Он, похоже, учился жить с мыслью о том, что из всех членов своего клана он самый крупный. Не успел Том прилечь отдохнуть, как малютка Тао тут же попыталась на него вскарабкаться. Тому оставалось только ерзать и отбрыкиваться, и, очевидно, он взбрыкнул чуть сильнее, чем нужно. Обиженная Тао помчалась к матери, Таллуле, жаловаться. Том поплелся за ней и улегся рядом с Тао навзничь, словно приглашая ее лазить по себе сколько хочется, что она немедленно и проделала. А еще Синтия видела, как огромный взрослый слон опустился на землю, подогнув передние ноги и вытянув задние, как будто пытался уговорить значительно более мелкого слоника подойти поближе и поиграть. Стоило гиганту прилечь, как малец потрусил к нему. Большому удалось убедить маленького, что он не причинит ему вреда при возне, что он искренне хочет поиграть. Судя по всему, он действительно этого хотел.
Фелисити, величественная, исполненная достоинства, разворачивается к нам. Прежде чем погрузиться в болотную жижу, она останавливается покормить дочурку. Кормящим слонихам требуется ежедневный водопой, но, по словам Вики, мамаши предпочитают сперва выдать малышам «детское питание», чтобы потом целый день плескаться, потому что кормить ребенка, стоя по брюхо в воде, довольно сложно.
Оцените ход рассуждений. Это взвешенное, ситуационно обусловленное решение.
Возвращаясь к ранее заданному мною вопросу, давайте подумаем, что движет слонихой, когда она кормит детеныша? Инстинкт? Любовь? Может, любовь – это проявление инстинкта? Или кормление приносит ей некое физиологическое облегчение, как, скажем, почесывание?