И он вспоминал, что она часто отпрашивалась из замка в город. Часто выезжала без Князя, только под присмотром Максимуса или кого-то из верных Штефану слуг. Не бывало ее порой больше трех часов. Что можно делать в городе столько времени? Встречаться с тайным любовником? Но неужели она не понимает, что с ней сделает Штефан, если ее обман раскроется!? На что она надеется?
И что вообще во всем этом правда, а что лишь злостная ложь, предназначенная специально для того, чтобы распалить его горячность и раздражение?
Управлять его эмоциями София могла и научиться. Зная, куда нужно надавить.
И единственный способ выяснить, врет София или нет, - спросить обо всем саму Кару. Она не сможет солгать. А если солжет, то он распознает ложь, она сама себя выдаст. Он прочитает по ее лицу всю правду.
И, решительно вскочив с кресла, Штефан летящими шагами направился к девушке. Он узнает. Он узнает всё. И только тогда успокоится.
Кара находилась в одной из дальних бытовых комнат, складывая постиранные вещи в большие бельевые корзины, когда он ворвался к ней с перекошенным лицом и потемневшими глазами.
Она так и не успела улыбнуться, губы застыли в полуулыбке, а засветившиеся вначале глаза уставились на него изумленно. Длинные шторы, которые она складывала в корзину, едва не выпали из ее рук.
А он продолжал взирать на нее с высоты своего роста, угрюмый и решительный, тяжело дыша.
- Да или нет, ты спишь или не спишь с Каримом Вийаром? – выпалил напрямик, пристально глядя на нее.
Она даже возмутиться не успела, возмущение потонуло где-то в горле с протестом и оправданием.
- Что?.. - опешила она, застыв на месте. А потом, подобравшись, гордо вскинула подбородок: - О чем ты?
- Да или нет? - сквозь зубы повторил Штефан, не двигаясь с места, сжимая руки в кулаки. - Ответь мне.
Она вскинула подбородок еще выше, оскорбленная и задетая до глубины души. Его вопрос и претензии она, конечно, поняла, - ее обвиняют в измене, но гордость не позволила снизойти до прямого ответа.
- К чему такие вопросы? - разозлилась она. - Я не желаю отвечать на них, это оскорбляет меня!
- Оскорбляет? - приглушенно выдохнул Штефан, так глухо, что, казалось, это давит на мозг.
Прямо, слишком прямо и... дерзко. Штефан кинулся к ней, разозленный и разгоряченный, но застыл.
- Я не желаю, чтобы ты подозревал меня в чем-то, - заявила девушка, продолжая гордо держать голову. - Это не достойно ни тебя, ни меня!
Он дышал тяжело и горячо, глядя на нее так, будто вот-вот готов был сорваться с места, чтобы разорвать в клочья. Мрачный, темный демон с узкими, как щелочки, глазами, холодными и острыми, как лед, тихий, а потому опасный, внушающий страх и желание подчиниться, пав на колени. Руки сжаты в кулаки, линия рта превратилась в тонкую ниточку, а ноздри вздымаются от ярости.
- Не так сложно ответить, - прошипел мужчина, сделав к Каре медленный, будто наполненный свинцовой тяжестью шаг, - тебе не кажется? Если ничего нет, тебе нечего и скрывать.
- Меня оскорбляют твои подозрения, - заявила девушка, так и не тронувшись с места, хотя должна была бы уже кинуться прочь. – Я обещала быть верной и не сбегать...
- Но не давала обещания не ублажать Вийара! - выкрикнул Князь, распалившись окончательно, и схватил Кару за плечи, притянув к себе.
-... Мое слово ничего для тебя не значит?! – выпалила та, попытавшись отшатнуться от него.
- Ты моя, это ясно? – прошипел он ей в шею, сжимая хрупкое тело тисками рук и ног. – Моя, поняла?!
- Я поняла! - выкрикнула Кара, не сдержавшись. И он вдруг выпустил ее из рук. - Не нужно так орать.
Они так и стояли друг напротив друга. Два равных соперника, казалось, два непримиримых противника, два сильных взгляда и две крепкие воли. В новой равной борьбе друг с другом. Рабыня и ее хозяин? Уже нет. Аристократ и аристократка, не нашедшие компромисс. Коса, нашедшая на камень. Битва стремлений и желаний, мужчины и женщины, прихотью которых было лишь добыть веру для себя.