Он сотни раз задавался вопросом, что было бы, окажись слова бывшей любовницы правдой. Что, если Кара действительно спала с Каримом? Изменяла своему Князю, раздвигая ноги перед другим? Что, если просто дурачила Штефана, играя на его к ней отношении, преследуя определенные цели лично для себя, - например, свобода, которую ей мог бы предоставить Вийар, или неприкосновенность. Подобные размышления никогда не заканчивались хорошо. Штефан даже и предположить не мог, что бы он сделал, если бы подозрения Софии подтвердились. Лишь кровавая пелена застила глаза, оставляя перед ним картинку эротического содержания с Карой и Вийаром в главной роли. И всё, у него начисто сносило крышу. Из горла рвался звериный собственнический рык, а кулаки помимо воли сжимались в кулаки в желании ударить, покалечить, убить. И, попадись ему в тот момент Карим Вийар, быть беде.
Этот человек никогда не был его другом, хотя и утверждал, что желал бы этого. Но не был и врагом, даже, наверное, способствовал укреплению положения Штефана в Совете, принимая его сторону в споре с Исааком, но им так и не удалось примириться. А теперь - тем более не удастся. Из-за женщины. Из-за рабыни. Карим Вийар был не просто Князем, он был игроком и опытным соблазнителем. Цель игры - выиграть. Любой ценой. И Штефан знал точно, что если он захочет получить Кару, то сделает для этого всё. Правила игры он любил устанавливать сам. Неважно, с кем играть… пусть даже с тем, кто отчаянно не любил подобные игры. И Кара… сможет ли она устоять перед властью опытного любовника и изменить своего господину? Своему… мужчине? Единственному мужчине, которому она когда-либо принадлежала и будет принадлежать!?
Что бы он сделал с Карой, узнай об ее измене, Штефан боялся представить. Его фантазии были жестоки и беспощадны, выуживая на поверхность те инквизиторские замашки, которые, казалось, должны были забыться с течением времени. Но не забылись, воскресли в памяти, словно нарочно. Вся жестокость и безумная ярость пережитого в детстве и юности сейчас, подобно кусочкам мозаики, собиралась в цельную картину, кровавую картину распятия изменницы. Он понимал, что не сдержится, если узнает, что Кара ему лгала. Если узнает, что она принадлежала кому-то, кроме него. Даже в мыслях он не мог сдержаться, вымещая свой гнев и ярость на предметах интерьера, что уж говорить о том, на что пойдет, если плод его воображения превратится в реальность?
Он пытался унять свои буйные фантазии, в общем-то, ни на чем не основанные, ссылаясь на ревность, злость и мстительность Софии Бодлер, всё, что так откровенно читалось не только на ее лице, но в каждом ее слове и движении, но это приносило успокоение лишь на некоторое время. А потом всё начиналось сначала, будто воспаленный воображением мозг не желал абстрагироваться и забыть.
Что это было? Как это можно было назвать? Было ли вообще определение тому, что он чувствовал? И мог ли Князь, Король, господин что-то чувствовать к своей рабыне?! Невозможно. Или это своеобразная преемственность поколений? Стоило только усмехаться. Его нареченный отец тоже был влюблен в рабыню, не пожелав после ее смерти завести новую любовницу и превратив себя в отшельника, а его, Штефана, в наследника не просто своего состояния, но и всего рода. Княжеского рода, берущего основы в истоках образования Второй параллели. Неужели и ему суждено пойти по стопам своего приемного отца? И что значит - «тоже«? Влюблен?! Он!? Невозможно. Неприемлемо и неправильно. Он не умеет любить. У его мании есть лишь одно объяснение - чисто физиологическое. Страсть, похоть, влечение, желание, удовольствие. А чувства? Они подвластны холоду и желчи его темной души, погрязшей во грехе прошлых преступлений и насилий. Его отношение к Каре - одержимость, от которой он рано или поздно избавится. Не чувства - всего лишь состояние.
И все-таки он бесился, когда подобные мысли проникали в его сознание, будоража, но отнекиваться от того, что он никогда и никому не позволит ее забрать, было ясно. Она навсегда остается с ним. А потом он решит, что с ней делать.
Но Кара... Кара не желает быть рабыней. Она жаждет получить свободу! Упрямая, своевольная девчонка. Сильная и волевая в своем желании обрести хотя бы частичную независимость. И он готов был предоставить ее ей. Не в полной мере, конечно, ей от него не избавиться, пока он того хочет, но... относительной свободой действий и передвижений она будет обладать. Выезд за пределы замка, не тотальный, а умеренный контроль за ее действиями и передвижениями, статус служанки, а не рабыни, дарующий свои преимущества. Это ведь не так и мало! Тысячи рабов, находящихся в его услужении, могут только мечтать о таком подарке судьбы, а Кара получила его меньше через год после того, как стала его рабыней. Ей стоило бы порадоваться вновь обретенной свободе, а она... Неужели его волнуют ее чувства?