- Ты мог бы найти способ, чтобы сказать...
- А зачем? – перебил его Димитрий, нахмурившись. – Ты велел своим людям продать девочку, Штефан. Это было твое решение, никто тебя не заставлял. Ты сказал, они – исполнили. Я оказался ее покупателем.
Штефан стиснул зубы и сжал кулаки. Ноздри затрепетали от его тяжелого дыхания, а сузившиеся глаза смотрели твердо и с легкой угрозой.
- Отдай ее мне назад, Димитрий, - с расстановкой проговорил мужчина.
- Ты продал ее, Штефан, - непоколебимо заявил Мартэ, сведя брови. – Обычный договор.
- Я действовал, не подумав!..
- Мне жаль. Но я думал, когда покупал ее. И отдавать ее тебе не намерен.
- Она моя! – вскочил Кэйвано. – Она мне принадлежит!
- Больше не твоя, и принадлежит не тебе, - спокойно отозвался Димитрий, не шелохнувшись.
- Зачем она тебе? – воскликнул Штефан, чувствуя, что вот-вот перейдет грань. - В качестве любовницы?
- Я ценю твой юмор, Штефан, - отозвался тот с грустной улыбкой, - но ведь ты знаешь, что со дня смерти Милены в моей постели побывало не больше двух женщин. Постоянных. И разнообразия я не ищу.
- Тогда зачем тебе моя Кара?! – вскричал он, метнувшись в сторону и не отводя взгляда от друга.
- Она будет служить мне, она уже дала согласие, - сказал мужчина. - Ей не нравилось у тебя.
Штефан грязно выругался себе под нос. Отвернувшись от дворянина на мгновение, он стиснул зубы.
- Это она сказала? – выдавил он из себя, вновь взглянув на Мартэ.
- Она не проронила ни слова. Но когда ее тело выглядит так, как... выглядит, - он поморщился, - нетрудно догадаться, что ей не нравилось, - взгляд друга стал твердым и решительным, и Штефан понял, что ничего не сможет вынудить его передумать. – Ты избил эту девочку, Штефан. За что? – спросил Мартэ. – Что она сделала не так? Изменила тебе? – Штефан вздрогнул, тень исказила его лицо. – Я не верю этому.
- Ты знаешь ее всего три дня, - сквозь зубы прошипел Кэйвано. – И уже делаешь подобные выводы?
- Мне, в отличие от тебя, ярость не застилает глаза, - отозвался Димитрий. – Если бы ты смог взглянуть ей в глаза... если бы она позволила тебе сделать это сейчас, после того, что перенесла по твоей вине, ты бы увидел то же, что вижу в них я, - каждое слово – еще один рубец на его обожженной коже. Еще один – и он не выдержит. – Она не виновна, Штефан.
Эти слова, разверзая пропасть, падают между ними, как свинцовые капли.
- Я ошибся. Я жестоко ошибся, Димитрий, - признался Штефан глухим шепотом и, повернувшись к другу, попросил: - Отдай ее мне назад. Я не могу...
- Нет, Штефан, - мягко, но решительно перебил его Мартэ́. - И это мое последнее слово.
Тревога нарастала, а в груди больно щиплет, колет, рвет и выворачивает наизнанку.
Он ее даже не увидит?..
- Если наша дружба что-то значит для тебя...
- Наша дружба самое ценное, что у меня осталось, Штефан, - перебил его Мартэ совершенно спокойно, но отстраненно холодно, - не играй на моих чувствах, это нечестно.
- И ты не играй на моих, Димитрий, - глухо отозвался Кэйвано, стиснув зубы и понимая, что призрачная надежда на возвращение Кары превращается в маленькую угасающую точку из невозможности.
- Что для тебя значит эта девушка, Штефан? – вдруг спросил Димитрий, сощурившись.
- Что ты имеешь в виду? – удивился и одновременно разозлился Штефан.
- Что она для тебя значит? – повторил друг. - Почему ты хочешь вернуть ее себе? Должна быть причина.
Штефан с силой втянул в себя воздух, его катастрофически стало не хватать. Разве нужны объяснения? Черт побери, зачем? Она принадлежит ему... Она должна принадлежать ему, и точка. Разве мало того, что она... нужна ему? Он хочет ее. Он хочет, чтобы она была рядом с ним. Почему – какая разница?!
Но сквозь плотно сжатые губы вырывается лишь короткое и рваное:
- Я не знаю...
Димитрий поднялся с непроницаемым выражением на лице.
- Когда узнаешь, дай мне знать, - сказал он, направляясь к двери. - До тех пор Кара останется у меня.
И уже не видел, как Князь, метнувшись к столу, смел всё на пол, громко и отчаянно ругаясь.