Ищейка знал Штефана Кэйвано очень долгое время. Наверное, он уже и сам забыл, когда всё началось, в памяти засели неприятные и нудные воспоминания тех дней, в которые он не желал возвращаться. Это было еще до того, как он стал Ищейкой, изменив самому себе. И до того, как проклял самого себя - того прежнего себя, к которому уже не было возврата. До того, как он решил променять благополучие и предательство на рабство и, как ни парадоксально, собственную независимость. Надев на себя рабские кабалы, он превратился в свободного человека. Свободного от обязательств, которые на него накладывали, в первую очередь. Свободного от предательства и измены, на которую не был способен.
Он ушел. И вмиг превратился из всего в ничто. Из господина в изгоя. Вечного странника, ищущего несуществующий приют. Всегда один, - одиночка по крови и отшельник по жизни. Сам выбравший свой путь от богатства к бедности. Кристофер де Ривьер. Когда-то его звали именно так. А сейчас… не звали уже никак. У него было множество имен, но в доме Князя Кэйвано было известно лишь одно - Максимус. Ищейка, изгой, преступник и отступник, отшельник и… раб. Имевший когда-то намного больше, чем кандалы на своих запястьях.
Сколько себя помнил, Максимус всегда имел цель. Всё в его жизни имело цель. И то, что он совершил… а точнее, чего он совершать не пожелать, тоже имело свою цель. Избавить ее от страданий. Почему-то ему захотелось сделать это. И он впервые в тот миг пожалел, что не имеет того, что у него когда-то было. Того, от чего он собственноручно отказался, потому что, по сути, не имел на то права. Ее ничто не смогло бы спасти. Штефан Кэйвано не отдавал своего. И ему оставалось бы лишь наблюдать за ее мучениями. Изо дня в день, из года в год. А она желала свободы! Она жаждала ее, она дышала грезами о ней. Но именно этого воздуха ей было не получить. Он обрадовался, когда она убежала. Анатоль отважился на то, чего он никогда не смог бы преподнести ей в дар. Он был в бешенстве, когда ее обнаружил, истерзанную, раненую беглянку. Но еще больше взволновался, что Князь увидит его интерес к своей рабыне. И Князь увидел. Он всё понял по одному лишь полувзгляду, которым Ищейка снабдил Кароллу. И Максимусу пришлось еще раз напомнить себе, кто он есть. Безвольный раб и исполнитель чужой воли, - ни больше, ни меньше. Ему когда-то этого было достаточно. А сейчас было слишком мало. Из-за нее.
И он отважился на невозможное, на немыслимое, - он предал своего Князя, поправ его доверие. Он изменил ему и себе.
Но кто мог подумать, что дело обернется именно так? Кто знал или мог подумать, что Штефан Кэйвано перестанет довольствовать холодным расчетом и включит чувство? Кто мог представить, что Князь Четвертого клана не просто привяжется к своей рабыне, настолько, что почти обезумеет от ревности, но даже больше того - что он… полюбит? Верилось с трудом, но факты говорили сами за себя. А Ищейка привык верить фактам, даже если рассудок уверял его в обратном.
Любовь - не привязанность и не просто чувство. Это гораздо больше, чем чувство. Это твоя кровь. Это воздух, которым ты дышишь. Это твой надорванный крик и глухой всхлип. Это - часть тебя. Это - весь ты. В этом - ты живешь. Любовь это союз двух любящих сердец. Она сильнее всего. Но даже она может быть сломленной предательством и завистью кого-то третьего.
Этим третьим Максимус и оказался. В тот миг, когда услышал разговор Софии Бодлер в Лондоне. Она тогда очень нервно с кем-то разговаривала по телефону, и, учитывая события последующих дней, Ищейка без труда сделал вывод - с кем именно. А он… не рассказал об услышанном разговоре Штефану. Он просто промолчал. Он скрыл правду. Он позволил свершиться несправедливости. Он мог бы заявить, что всё знает, рассказать Штефану правду, защитить Кароллу, когда Кэйвано приказал отвести ее в зал пыток. Но он не сделал этого. Почему? Не думал, что дело зайдет так далеко?.. А думал ли он в тот миг вообще?!
Мысли вертелись в его голове со скоростью, на которую он и не рассчитывал, а они всё кружили, надоедливо врываясь в мозг. В памяти всплывали ощущения тех минут, когда он услышал тот роковой разговор. О чем говорила София? С кем? Что она задумала? Всё это отчего-то стало не столь важным, уступая место единственному желанию, завладевшему им, - спасти ее от него. И он действительно считал, что поступает верно. Ему казалось, что он избавляет ее от тирана. Он полагал, что если Кэйвано откажется от нее, а это непременно должно было произойти, она получит то, о чем мечтала. Свободу. Конечно, наказания было не избежать, но чтобы добиться чего-то, всегда приходится идти против ветра. Ему ли не знать этого?