Но он просчитался. Глубоко и безнадежно ошибся. Он совершил главную ошибку боя. Недооценил противника. Он даже в расчет не взял, что Штефан Кэйвано… может что-то чувствовать к ней. И это стоило ему совести, которой у него почти не осталось. Того клочка черной души, что еще теплилась в давно безжизненном теле, обезображенном рубцами и шрамами прошедших лет.
Он знал, что ей тоже плохо. И страдала она из-за него. От его предательства, от боли, как физической, так и моральной, от чувства вины, которой за ней не было. От того, что он не поверил ей. А потом ей стало все равно.
И именно ее безразличие ко всему, апатия, мертвенность и безжизненность вернули к жизни его, раскрыв глаза на то, что именно он сотворил. Убил в ней саму себя. Не вылечил, не спас, - а убил.
Он бы купил ее у Кэйвано, если бы имел на то право. Но кто он? Что он? Всего лишь слуга, Ищейка, без права голоса, безвольный исполнитель. Он не может стать ее господином, и никогда им не станет. Он хотел раскрыть перед Штефаном правду, когда тот вернется из Дублина, но… не успел. Димитрий Мартэ согласился купить Кароллу так быстро, что даже самому Максимусу не оставил права голоса. Но смятению и мимолетной злости не осталось места, когда Ищейка понял, что лучшего хозяина для девушки не найти.
Правда, оказавшись на границе разглашения, вновь осталась нераскрытой.
Но когда-то и ей суждено было вырваться из плена лжи. Максимус сам решил открыть ее тому, кто первым должен был ее узнать.
Максимус никогда не скрывался от трудностей. Ни тогда, ни теперь. Теперь - особенно. Он решил открыть Штефану глаза на произошедшее, спустя лишь пару недель после продажи Кары Мартэ. Штефан уже знал о том, что Каролла не изменяла ему с Вийаром, что тот подстроил пикантную сцену, от которой у Князя снесло крышу. Он просмотрел пленки с камер слежения и… сделал соответствующие выводы, те, которые не смог сделать, увидев свою рабыню в объятьях другого мужчины.
Уже когда Штефан вернулся из Ирландии, Максимус понял, что что-то в хозяине изменилось. Хотя бы тот факт, что он приказал привести к нему Кару, которую им следовало продать. А это означало лишь одно: он пересмотрел свое решение. Слишком поздно. И когда понял это, взбесился. А потом, когда Мартэ не вернул ему девушку, вообще свихнулся. В полном смысле этого слова.
Максимус застал Князя в кабинете, Штефан очень часто сидел здесь с того дня, как вернулся из Дублина и посетил дом Димитрия Мартэ. Уже не пил, как раньше, Максимус лично проверял содержимое стоящих в кабинете Князя бутылок со спиртным, просто сидел в кресле, выкуривая одну сигарету за другой и глядя в окно сощуренными глазами, будто что-то вспоминая.
У каждого свой наркотик, думал Ищейка. И каждому - своё. Кому-то - боль физическая, кому-то - пустое и бессмысленное уничтожение изнутри.
Аристократ Димитрий не продал ему Кароллу, но не только это было причиной затворничества хозяина Багрового мыса. Он узнал правду. И пребывал в такой лютой ярости, что, попадись ему кто-то под руку в тот миг, он бы убил, не задумываясь. Но к нему никто и не подходил, оставив его наедине с его открытием.
И пребывал Князь в состоянии ярости, не выплеснутого отчаяния за совершенное в отношении любимой рабыни преступление каждый день с момента, как узнал истину. Слуги, рабы, все, кто находился в доме, старались избегать столкновения с ним, и Максимус не был исключением. Но не потому, что боялся гнева Князя, а потому, что и себя считал виноватым, а явно читающееся на лице Штефана отражение истины, выплескивало из Ищейки собственную вину.
Но ничто не смогло остановить Максимуса раскрыть Штефану правду сегодня. Ни хмурый вид Князя, ни свинцовые тучи, нависшие над замком, ни палящая атмосфера удушья, что витала в кабинете Кэйвано. Он уже принял решение. А он всегда держал обещания, данные самому себе.