Его губы двинулись вверх, собирая сладость кожи губами и зубами задевая чувствительные миллиметры тела, превратившегося в сплошной оголенный нерв. Язык очертил круги вокруг сосков, в то время как к одному пальцу внутри меня присоединился еще один, вмиг ставший влажным от очевидности моего желания. Я замотала головой в разные стороны, волосы еще больше разметались по подушке, руки против воли взметнулись к его спине, царапая кожу ногтями. Бедра приподнялись, стремясь к источнику желания и удовлетворения древнего инстинкта обладания. Но демон не давал права на разрядку, останавливаясь за мгновение до блаженной дрожи, и отнимая руки, вынуждая меня биться под его возбужденным телом от неудовлетворенности и отчаяния. И вновь возвращался ко мне, проникая внутрь, наслаждаясь хриплыми стонами и раскрепощенностью, которую дарил мне. В его руках я не могла чувствовать себя хоть немного смущенной, потому что он знал о моем тебе всё. Я сдержала крик, готовый вот-вот сорваться с моих губ, когда его палец, отыскав самую чувствительную точку моего тела, надавил на нее, затем, ощутив мою дрожь, сделал это вновь. И вновь, и вновь...
- Кричи для меня, - услышала я его голос около своего уха, - кричи, моя малышка! Кричи для меня!..
И я закричала, когда движения его пальцев, ускорившись, подвели меня, наконец, к кульминации. Меня била крупная дрожь, кончики пальцев ног онемели, а ошеломление от произошедшего еще не отступило и не отпустило меня. И в тот же миг я ощутила, как Штефан толкнулся в меня, резким и уверенным толчком проникая внутрь. Пульсирующая дрожь моего тела вмиг охватила его плотным горячим кольцом. Он замер, словно оглушенный, заглянул в мои глаза, в которых горела неистовая страсть, и застонал сквозь зубы.
- Боже!.. выдохнул он сквозь зубы. – Кара!..
И, выдержав еще одно бесконечно долгое мгновение, резко и немного жестко схватил меня под бедра, приподнимая, и вонзился в меня до конца, застонав вновь, вторя моему приглушенному стону.
- Держись, - едва выговорил он, стиснув зубы, у моего рта. – Держись!.. – повторил он с какой-то долей отчаяния в голосе, а потом вдруг резко приподнял меня, одновременно отстранившись, и вновь вошел в меня. Я едва не задохнулась, воздух будто вышибли из легких. А Штефан продолжал двигаться, жестко удерживая мои бедра, губами скользя по моим губам, касаясь языком подбородка и спускаясь к шее. Он будто испивал меня до дна, как дорогое вино, которое следовало бы смаковать. Но он брал жестко и почти грубо, обезумевший и обжигающе горячий. Приподнявшись на колени, закинул мои ноги себе на плечи, на краткий миг дав мне передышку, а затем ворвавшись в меня с прежней яростной страстью. И я отдалась на милость этого властного мужчины, вскрикивая от восторга, оставляя на его спине метки собственного завоевания.
- Кара, - не прекращая движений, прошептал он, касаясь губами основания моей шеи. Застонал, закусив мою кожу, а потом поцеловав место укуса. - Кара! - выкрикнул он, сжимая меня в руках, до боли, до хрипа, до полного удовлетворения. Он ворвался в меня в последний раз, и я взорвалась сотней разноцветных искр, лишь на мгновение опередив его, задрожавшего и с силой пульсирующего внутри меня. Его била дрожь, а полученное удовлетворение было для нас очевидным, но Штефан продолжал интуитивно вращать бедрами, погружаясь в меня вновь и вновь, пока я, к своему изумлению, с гортанным криком, не кончила еще раз. И только тогда он, застонав, сжал меня в объятьях, притягивая к себе, будто пальцами пытаясь выбить на мне принадлежность ему.
Я тяжело дышала, не в силах сделать хотя бы еще что-то, даже пальцем пошевелить не могла, лежа в кольце его руки и прижимая к себе этого мужчину, чувствуя впервые за долгое время спокойствие и тихое умиротворение. Сейчас я могла лишь закрыть глаза, ни о чем не думая, не рассуждая, не спрашивая и не отвечая на вопросы. Просто лежать в его объятьях, слушать учащенное дыхание лежащего рядом мужчины и вздрагивать от осознания счастья, которое настигло нас в эту ночь.
Я начала проваливаться в сон, когда он высвободился из моих рук. Я хотела запротестовать, но он ловко схватил мои ладони и закинул их мне за голову, а потом приподнялся и устроился рядом, вынудив меня положить голову ему на плечо, и позволив рукам, метнувшись к груди, застыть в районе своего сердца.