Он умеет добиваться своего. Любыми способами. Хотя в случае со мной любые способы скорректировались. И, о Боже, как он злится от этого, видели бы вы! Наблюдать за ним в такие моменты презабавнейше, знаете ли. Я имею в виду в те мгновения, когда очередная ссора на какие-то минуты разводит нас в разные углы комнаты, раздосадованных, разозлённых, обиженных.
Он весь напряжённый, взбудораженный, безумный и немного сумасшедший: руки сжаты в кулаки, спина - тетивой, плечи выпрямлены, а на лице демонская гримаса. Он сверкающими глазами смотрит на меня. Думает, что узоры на мне огненные вышьет? Зря. Неужели еще не понял, что на меня эти его штучки не действуют? Уже - не действуют. Я тоже зла, кстати говоря. Хмурюсь, смотрю на него волком из-под сведённых бровей, губы тонкой ниточкой, и глаза - тоже сверкают. Я молчу. Он тоже молчит. Я - принципиально ничего не говорю ему, знаю, что излишне. А он - боится сказать что-то не то, это я тоже знаю наверняка. Наша игра "в молчанку" может продолжаться от пары минут до получаса. И сколько бы она ни тянулась, Штефан всегда проигрывает в ней. Почти всегда...
- Ты же не думаешь, что эта маленькая... недомолвка выведет меня из себя? - И говорит таким тоном, будто не он мгновение назад был настолько взбешен, что готов был крушить стены. Спокойный такой голос, беспечный, осведомляющийся.
- А ты разве только что не это продемонстрировал? - Я тоже спокойна. Ему в ответ. Хотя держаться очень трудно. А ему каково, даже и представлять боюсь. Испепеляющий, импульсивный, жаркий раздражитель!
В такие моменты я стараюсь встать около двери, чтобы при возможности не выпустить его из комнаты. Чем всё закончиться вне её стен, мне известно. Это только вначале я была неосторожна, выпустив его в коридор... прогуляться по дому. За что потом сама же и кляла себя последними словами. Этот изверг сорвал ярость на слугах! Нет, он их не бил, но наорал так, что бедняги, которые еще и не привыкли к тому, что хозяин больше "рук не распускает", всё ждали, когда же их под белы рученьки проводят в подвальные помещения.
О, я прекрасно их понимаю. Штефан мог кричать так, что даже я кривилась, боясь, что и мне влетит. Хотя о чём это я? Мне уже не влетит. Никогда. Он не поднимет на меня руку. И кричать не станет. Без причины. Всегда сдержаться пытается. Сопит, ворчит, яростно что-то бормочет себе под нос, но очень редко - кричит на меня.
- Что я только что демонстрировал? - Он двинулся ко мне. На лице то самое выражение, которое многое обещает. Но от которого мне по-прежнему хочется пятиться к стене. По привычке. Или чтобы его подразнить. - Чудеса выдержки. - Он хмыкнул и обошёл кресло, направляясь ко мне. - Могла бы меня... погладить за это, нет?
- По головке? - скривилась я.
- Какая же ты пошлая! - ухмыльнувшись, весело воскликнул Штефан. - Я вырастил сексуальное чудовище!
Я покраснела. И думать о том, что Штефан прекрасно это видит, потому и улыбается во все свои тридцать два зуба, я отказывалась категорически. Я начинаю пятиться, не проронив и слова.
- Ладно, как скажешь, - продолжал он улыбаться, продвигаясь ко мне, - можешь и по головке погладить. Когда ты просишь, я не могу тебе отказать. - Он уже стоит напротив. Позади меня - только стена, в которую я уже упираюсь лопатками, а впереди - сделать только шаг, и Штефан. Этот несносный, самодовольный, наглый, отъявленный!.. Мой мужчина!
Последний шаг, что нас разделяет, мы преодолеваем одновременно. И застываем в объятьях друг друга. Его ладони в моих распущенных по плечам и спине волосам, мои - на его груди, скользят, дерзко забираясь под рубашку. Штефан, кажется, что-то рычит мне прямо в губы, а я, улыбаясь, отрываюсь от его губ на мгновение. Лишь для того, чтобы всадить в наглого Князя насмешливую шпильку: