Но я решила рискнуть. Положение рабы в руках Князя не прельщало. Оно унижало, убивало, оно делало меня бесправной и зависимой. А вся моя жизнь была положена на то, чтобы стать свободной. И сейчас, попав в зависимость, я бы сделала все для того, чтобы вновь обрести свободу. Даже пойти против правил.
С горящей в груди уверенностью в своих дальнейших действиях, я вернулась в Северное крыло.
О работе нечего было и думать, все мои мысли были заняты Княгиней Мальво́, предстоящим разговором с ней. Мне нужно было поговорить с ней с глазу на глаз, перекинуться хотя бы парой слов, чтобы убедить ее меня выслушать. Я была уверена, что она не откажет. Возможно, удивится, но не откажет. Она не такая, как те Князья, что собрались в поместье господина Кэйвано. Я видела их, жестких, властных, горделивых и бесчувственных покорителей, поработителей чужих судеб, тех, кто решил саморучно править миром. Мне претил один лишь вид их напыщенных физиономий, скованных различными масками от радушия до скуки. Наплевательского отношения к тем, кто стоял ниже их, и, конечно же, не задавшего бы ни единого вопроса о том, как живется их рабам. Равнодушные, хладнокровные, безжалостные властители. Короли.
Но не она. И... не он. Тот, другой посетитель, гость, дворянин.
Среди этого чванливого благородства, роскошной презентации и страсти титулов и званий я видела еще одного человека. Он выделялся среди всей этой неугомонной суеты своей презентабельностью, стойкостью и сдержанным спокойствием, которое чувствовалось, кажется, в каждом его движении, каждом его шаге, в полуулыбке, скользившей по губам. Спокойный и уравновешенный, этот мужчина создавал впечатление человека, который уже перестал кому-то что-то доказывать, а оттого парадоксально и был тем человеком, к чьему мнению все прислушивались.
Я видела его, когда он приехал, наблюдая за прибытием новых гостей, родовитых дворян, аристократов от макушки до кончиков пальцев, из своего укрытия за дальней дверью, ведущей в зал приемов. Именно там должен был состояться торжественный ужин в честь Совета. Высокий, около сорока пяти лет на вид, не красивый, но статный, с черными волосами, в которых уже мелькала седина, сдержанно непринужденный и откровенно молчаливый. Очевидно, уставший говорить впустую и предпочитавший делать.
Позже от Лейлы я узнала, что его звали Димитрий Мартэ́, он являлся близким другом Штефана Кэйвано. В год смерти Бернарда Кэйвано на Совете, собранном по инициативе Исаака для оспаривания завещания, именно Димитрий Мартэ́ выступил в защиту младшего Кэйвано со своей поддержкой и уверенностью в том, что никто иной на трон Четвертого Князя претендовать не имеет права.
Этого мужчину я видела в зале приемов, куда подавали ужин, и там же я увидела ее. Кассандру Мальво́.
Сердце трепетало в груди, когда я, подхватив в руки подносы с лакомствами, вопреки его запрету вышла в зал к гостям. Самовольно, не спрашивая разрешения, уверенная в том, что этого разрешения не получу. Я рискнула. Это был шанс. Наверное, единственный, чтобы его упускать. Такого больше не представится.
И меня не волновало, что меня ждет наказание. По крайней мере, в тот самый момент.
- Ты с ума сошла, Кара! – воскликнула Лейла, пытаясь ухватить меня за руку. – Да он убьет тебя!
- Я сама себя убью, если останусь здесь, - бросила я, решительно вырвавшись из ее рук.
- Сумасшедшая! Ты даже не представляешь, что он с тобой сделает за непослушание! - кричала мне вслед Лейла, но я ее не слушала, решительно направляясь к двери.
О, я представляла, что он сделает. Очень хорошо представляла. Только что это меняло? Он все равно сделает это. Ни за что. Так пусть же я пострадаю хотя бы за попытку вырваться из его лап.
- Кара! – кричала задыхающаяся Лейла. – Кара, вернись! Ты даже не представляешь, что будет!.. Там же...
Но я не услышала ее последних слов, больше не обращая на них внимания, выскользнула из кухни.