Выбрать главу

- Прошу вас, - Каролла, - вернула я ему его слова, и он улыбнулся. Коснувшись губами моей руки, ушел.

Отец уставился на меня с удивлением.

- Ты его знаешь?

- Видела всего раз, - ответила я уклончиво. - Я знаю, чем он занимается. На самом деле, - добавила я.

Отец изумленно взглянул на меня, глаза широко раскрыты, а губы приоткрыты

- Так ты его там видела? Прости, я не думал... Я не подумал, что он может... Я должен был предвидеть!.. – сокрушался отец, и я мне пришлось тронуть его за плечо, чтобы успокоить.

- Ничего страшного, - проговорила я очень тихо. - Прошлое нужно забывать, разве нет? - и, улыбнувшись, поцеловала его в щеку. - У меня теперь есть ты.

Да, прошлое нужно забывать... Вот только что делать, если прошлое не отпускает и не позволяет себя забыть? А помнить – тоже больно. Но еще больнее, - если не помнить. Его в моем прошлом.

И откуда это давящее чувство в затылке, колется, жжется, будто...

Я резко обернулась, проверяя свои догадки и подозрения, но лишь тяжело и разочарованно вздохнула, осознав, что никто на меня не смотрит. Кроме, сотни гостей, что собрались на вечере, конечно. Но не их я пыталась выхватить глазами из толпы, а его... Ладони задрожали и вспотели, а сердце забилось чаще. Что это? Он! Всматриваться в зал не стала, боясь показаться нелепой. Да и кажется мне, перенервничала! Черт, только о нем и думаю, а он... даже не появился на вечере!

Опять отругала себя и, придерживая отца за локоть, поприветствовала подошедшего к нам молодого человека. Улыбнулась ему, протянула руку для поцелуя, ответила благодарностью на его комплимент...

Но давящее чувство в затылке так и не прошло, обжигая меня еще сильнее.

Он наблюдал за ней из своего угла и скрежетал зубами от злости. Какого черта к ней подходят все эти мужчины? И Дацлав здесь! Только его и не хватало. Карим приперся, а уж его-то Штефану хватало с лихвой! Последняя их встреча в его доме, помнится, чем закончилась, а после того случая, Штефан не брал на риск встречаться с ним. Потому что мог бы не сдержаться и придушить мерзавца! И тут он пришел, да еще и к Каре подходит, руку ей целует, улыбается... Нарывается. Однозначно, нарывается!

Штефан едва сдерживал себя, чтобы не кинуться к нему и не оттащить от девушки силой. Но сдержался. Чудом. И то лишь потому, что Вийар около Кары надолго не задержался. Очевидно, с опозданием, но все же понял, что не ждать ему там теплого приветствия.

А ему, Штефану, ждать стоит?..

Он, конечно же, давно для себя решил, что ни за что не пропустит этот прием, - как можно? Но о своем решении семью Мартэ так и не известил. Ему было интересно и... нервно наблюдать за ней. Как она себя ведет, как держится, как себя представляет перед гостями, которые ее пока ни в грош не ставят. Но она, его девочка, не дала себя в обиду! Она не подвела ни себя, ни его... ни его выбор.

Но интересовало его другое. И, вглядываясь из своего угла в тонкий силуэт, пытался разглядеть и черты лица, и блеск глаз, что, конечно, было невозможно, так как стоял он далеко, но руки так и чесались, взяв ее за подбородок, повернуть к себе, вглядываясь в лицо, а ноги, не слушаясь, несли его к ней. Но он скрестил руки на груди и, сощурившись, продолжал смотреть на нее. На то, как хмурится, как улыбается, смотрит на Димитрия... своего отца. Он ловил каждый ее взгляд, каждый вздох и движение, жадно пробегая глазами по миниатюрной фигурке, скрытой за синим платьем. Шикарные черные волосы, заплетенные в длинную косу, нежные руки с тонкими запястьями, большие глаза цвета листвы... Он пожирал ее глазами и лишь надеялся, что она не чувствует его взгляда.

Она обернулась в его сторону, и он стремительно скрылся за колонной. А потом вновь посмотрел на нее.

Такая красивая, такая желанная, такая... сдержанно прекрасная. Его женщина!

Интересно, она ждала его? Надеялась, что он придет? Хотя бы вспоминала о нем?.. Скучала… хотя бы немного, совсем чуть-чуть? В те мучительные дни, часы и минуты, - мгновения! - когда он сходил с ума оттого, что ее не было рядом!?

Стиснув зубы, холодный, раздраженный и гневный взгляд серо-голубых глаз остановился на еще одном самоубийце, подошедшем к ней и расточавшем девушке комплименты. Захотелось придушить гада!

А он расточал ей комплименты, так, будто имел на то право! Как она замечательно выглядит, какая она красавица, как он рад, что удостоен чести быть представленным ей… А у Штефана зачесались руки, чтобы врезать по смазливой физиономии этого шута горохового, чтобы избавиться хоть на несколько минут от всепоглощающей ревности, что уже давно бушевала внутри него лютым пламенем.