Меня всю трясло от одного лишь воспоминания о том, как он смотрел на меня...
Едва я вышла из комнаты Кэйвано, так противоречиво охваченная ледяным ознобом и брошенная в горячий пот, обволакивающий мое тело огненным кольцом, я поняла, что руки дрожат, а ноги едва ли меня держат, покалывая в коленях и подкашиваясь. В голове отчаянно звенело, а виски будто разрывало от боли.
Не в силах дышать, ощущая невероятную усталость во всем теле, будто скованном колючей проволокой, я прислонилась к стене и закрыла глаза, приходя в себя.
Осознание того, что произошло, приходило постепенно, врываясь в мой мозг настойчивой трелью.
Он меня не наказал, не потребовал раздеться, не унизил подобно Михаэлю. Он повел себя... странно. Не так, как должен был поступить со мной истинный хозяин, властитель, король, великий князь, вызывающий страх во всех лишь упоминанием своего имени. Разве должен он был меня просто... отпустить?!
И в тот момент у меня даже, пусть и на краткий миг, мелькнула невероятная мысль: а вдруг он лучше, справедливее и... добрее моего первого хозяина?
Но, охваченная негодованием к самой себе, я вдруг рассмеялась. От нелепости этого предположения.
Одного взгляда на Штефана Кэйвано достаточно, чтобы понять, что он за человек. И что он не прощает ошибок и проступков. Не рабам. Вообще никому.
Тогда почему же простил мне мой поступок, дерзкий, грубый, подначивающий его отомстить мне так, как того захочет хозяин в отношении своей рабыни?! Что им двигало? Чем он руководствовался? Почему он не воспользовался своим правом, а просто... простил меня? Штефан Кэйвано – простил?! Это даже на слух звучало нелепо. Не мог он так поступить. Я не была настолько наивной, многое уже повидала в этом мире, чтобы верить в то, чего нет на самом деле. И в людях я пыталась разбираться, я видела, что они из себя представляют, а потому редко в них ошибалась. Князя Кэйвано же я разгадать не могла. Но точно знала лишь одно – его нужно остерегаться. Он опасен.
Он меня пугал уже тем, что оставался для меня тихой загадкой. Все в этом мире казалось невероятным, безумным, совершенно алогичным. И в этом мире мне приходилось существовать. И в эпицентре всего этого хаоса, возвышаясь надо всеми, стоял он. Я так и не привыкла к правилам и законам, которые здесь всем остальным казались нерушимой и неоспоримой истиной. И боялась того, что законом для всех был он.
Но, когда я на трясущихся ногах, с бешено колотившимся в груди сердцем, вышла из комнаты Князя, я отчего-то совсем не думала о том, куда я попала. Все мои мысли были направлены на него! Мой господин, хозяин, вершитель моей судьбы, Князь, король. Он тот, кто станет решать, что со мной будет. И он сейчас... не наказал меня за проступок. Даже не за проступок, за откровенное своеволие, нарушение его воли, его приказа. Неужели за подобное можно простить? Просто так отпустить, приказать убираться и не наказать за проявление упрямства? Не мне ли говорили, что Князь не прощает подобного? Так почему же он допустил это сейчас? В отношении меня?
Сердце вновь отчаянно забилось в груди пойманной птичкой, и я приказала ему заткнуться и не питать иллюзий. Этот человек крушит иллюзии на корню, не давая им развития. И мои иллюзии, если я позволю им взлететь, вскоре окажутся на земле, погребенными за нелепыми и безрассудными мечтами.
Этот мир, являясь будто в насмешку чьей-то иллюзией, тем не менее не терпел проявления фантазий и иллюзий. На мечты у меня так же не было права, как и ни на что здесь. Мне приказывали, я исполняла. А если не исполняла, была наказана за неповиновение. Казалось, все было слишком просто. Для тех, кто готов был следовать этим правилам. Для других, - не для меня.
И главной силой, которая могла сломить мое сопротивление, указать мне на мое истинное место в этом мире, был именно он – Князь Четвертого клана, холодный и равнодушный негодяй! Богач, циник, словно ледяное мраморное изваяние, вылепленное из презрения, жестокости и безжалостности.