Пробовала общаться с Кариной по-старому, но получалось фальшиво, как в плохом спектакле. Даже пробовала вообще не общаться, но это было и тяжело, и глупо…
Ну хорошо, говорила я себе, я изменюсь, а Карина? Ее-то я изменить не могу. Значит, сидеть и ждать «у моря погоды»?
И все-таки я чувствовала, что ответ есть, вот он передо мной, я его просто не вижу…
Так прошло две недели. Я совершенно измучилась, но не отступала.
И вот как-то перед вечерней программой я рассказала Илоне обо всем. Даже не рассказала, выплеснула. Мы не «перемывали косточки», не анализировали ситуацию, Илона просто выслушала меня (за что я ей очень благодарна). А потом началась программа.
Заниматься в тот вечер я не могла, потому что в голове все время, как кино, прокручивался наш разговор. Просто сидела с закрытыми глазами в тишине.
Но наконец я стала внутренне затихать… тише… тише… еще тише… и вдруг оказалась в какой-то удивительной комнате. Стен и потолка я не видела, но ощущала, что нахожусь в замкнутом пространстве. Чуть брезжил свет в том месте, где я сидела на стуле. Постепенно становилось светлее… Напротив себя я увидела женщину. Еще светлее… Карина! Нет, не она, а все то, что мне неприятно и больно, все, что для меня является злом, но в ее облике. (Удивительное состояние — все, что я видела, сразу становилось понятным. Увидела — и знаю: что, как, почему.) Я сидела, затаив дыхание, и наблюдала.
И тут… я ощутила любовь… но не такую, как к маленькому ребенку, трепетную и нежную. Не такую, как к родителям, уважительную и заботливую. И не такую, как к любимому человеку. Во мне не было ни противостояния, ни обиды, ни желания что-то доказать. Это ушло. Осталась только любовь, Абсолютная Любовь, в которой были тепло и свет, сила и спокойствие, прощение и дружелюбие. Она заполнила собой все вокруг, омывала и согревала нас.
Вспыхнул яркий свет, и я увидела на лице Карины изумление и растерянность, а потом ее лицо побледнело, стало безжизненным… Я поняла, что такая любовь делает бессмысленным само существование зла. И уже не надо ничего доказывать и объяснять…
На душе стало легко-легко.
Конечно, в жизни так сразу у меня пока не получается. Но теперь я не зацикливаюсь на чьем-либо непонимании, неприятии, потому что знаю: все зависит от меня. Главное, научиться любить всех, приятных и неприятных мне людей. Тех, кто любит меня, и тех, кто не любит.
После программы ко мне подошла Илона и сказала, что хочет со мной как-нибудь поговорить. В тот момент я только промолчала, потому что боялась расплескать это состояние, забыть его. И напрасно боялась. Я и сейчас его помню и хочу научиться быть в нем постоянно.
Позже я рассказала Илоне, что со мной произошло. Оказывается, она всю программу мысленно беседовала со мной. Если бы не это, вряд ли бы я что-то увидела. Нам обеим так хотелось решить эту проблему, мы так были устремлены, так вдвоем вложились, что мне помогли, показали. И ничто никогда не дало бы мне такого опыта.
«Окошко»
— Элейна, я у тебя одна, за кем ты наблюдаешь, или еще с кем-то общаешься? — Это был один из вопросов, которыми я иногда закидывала Элейну.
— Нет, есть еще люди.
— Кто-нибудь из нашей группы? — Мне стало любопытно.
— Нет, это люди даже не из вашего мира, а из мира более высокого.
— Это, наверное, должно мне польстить? — Я расплылась в улыбке в ожидании ответа.
— Нет. Это похвала твоему учителю.
Бывает, что Элейну я не вижу несколько дней. Тогда я начинаю ее просить и канючить чисто по-детски: «Ну, Элейночка, ну пожалуйста, ну я тебя очень прошу, я так ужасно соскучилась по тебе».
У меня даже слезы на глаза иногда наворачивались. И как ни странно, она сразу же появлялась.
Встреча с Юлиным «проводником»
Часто через меня Генадий задает Элейне всевозможные вопросы. Чаще всего для того, чтобы быстрее обучить меня, чтобы я научилась передавать различную информацию Оттуда. И что интересно, когда я одна, Элейна далеко не всегда выходит со мной на контакт, но когда я с Генадием, не было случая, чтобы она не появилась.
Так произошло и сейчас. Только что прошла католическая Пасха и скоро православная. Это очень удобное время для выхода и общения со следующим звеном Разума.
Генадий хотел подготовить еще двух наших дам к выходу на контакт. Для этого мы собрались в тихой комнате. Мы — это учитель, я и по очереди сначала одна, затем другая женщина. Генадий попросил, чтобы я вышла на Элейну. Он попросил ее передать через меня (опять же для меня это была тренировка в передаче информации), что мешает Марине прорваться наверх и как это убрать. Затем все вчетвером (вместе с Элейной) делали «окно», но у Марины все же не получилось.