– И? Она мертва?
– Мертва. Заколота ножом в своей квартире.
Я несколько секунд обдумывал сказанное.
– А в какое время она была убита?
– Наш доктор ещё не сказал. Сейчас он работает над этим. Впрочем, это в любом случае было между восьмью часами утра и четырьмя часами дня сегодня, ведь в восемь она закончила смену, и её видели выходившей из гостиницы, а обнаружил я её в четыре.
– И что же вы хотите от меня? Снять отпечатки, чтобы проверить, не было ли меня на месте преступления? Пожалуйста, проверяйте. По поводу того, что я – убийца, вы и сами должны понимать… Если она ушла домой после того, как я заселился, и консьержка не видела, чтобы я уходил, то я совершенно не могу быть подозреваемым. А в три часа вы видели меня в гостинице, лежащего под капельницей.
– Да, кхм, я это всё понимаю. И всё же, вы должны признать – довольно странно, что накануне вашего появления в посёлке пропадает девушка, а наутро убивают консьержку, заселившую лишь одного посетителя – вас.
– Странно? – Я неуместно и почти истерично хохотнул. – Здесь всё, чёрт возьми, странно! Я вам с утра говорю, что я каким-то чудом оказался за шесть с половиной тысяч километров от дома, причём это могут подтвердить те, кто видел меня вчера в Ярославле! Это вам странным не кажется? Ах, да, я и забыл: вы же считаете, что я просто псих!
– Я этого не говорил.
– Да почти что говорили. Ну, есть у вас ещё ко мне вопросы?
– Нет. Сейчас мы отвезём вас в больницу, кхм, где доктор задаст вам несколько вопросов. Если он не подтвердит у вас психического расстройства, мы вас отпустим.
– Прямо сейчас? Ведь уже почти девять вечера.
– Безопасность прежде всего. Кхм-кхм. Мы должны исключить или, по крайней мере, минимизировать все возможные риски.
– Минимизировать… – Я вздохнул. – Чего уж тянуть, поехали.
В больнице меня встретил тот же доктор, что утром ставил мне капельницу. Красные брюки от костюма «Скорой» всё ещё были на нём, однако куртку доктор сменил на белый халат.
– Вы что, психиатр? – удивился я.
– Нет, – признался врач. – Но, раз ближайший психиатр в Уссурийске, проводить осмотр буду я.
Сержант за моей спиной кашлянул.
– Что ж, приступим, – вздохнул врач. – Присаживайтесь.
В приёмном покое двухэтажной больницы было тесно, стояли кушетка, два сдвинутых стола и два стула. В углу находился железный шкаф с запертыми на замочек дверцами. Санитар, тучный мужчина пенсионного возраста, отложил спицы с наполовину связанным носком и с любопытством посмотрел на меня. Я сел на кушетку и приготовился к вопросам.
– Вы привезли его показания? – спросил доктор у сержанта.
Тот протянул листы с записями. Врач с минуту на них смотрел, потом поднял взгляд на меня и спросил:
– Ну, начнём с ориентировки. Скажите, кто вы, как вас зовут, когда родились?
– Кирилл Сергеевич Суриков, родился двадцать пятого мая восемьдесят шестого.
– Так, это совпадает с показаниями, но вот проверить по документам мы пока не можем. Теперь, хм… Скажите, где вы находитесь?
– Слушайте, вы же утром нечто подобное спрашивали, – не выдержал я. – В Моряке-Рыболове я нахожусь, в Приморском крае… если всё это не какой-то идиотский розыгрыш.
– Увы, нет. А какое сегодня число? Какой месяц, год?
– Пятнадцатое июня. Две тысячи восемнадцатый год.
– Хорошо. Вы помните, как попали в этот город?
– Нет. Вчера я пил с другом в Ярославле, сегодня проснулся здесь. Вы и сами это слышали от Игоря, я при вас созванивался с ним.
– Ладно. Что вы чувствуете от того, что оказались здесь? Вы расстроены?
– Ясен хрен, я расстроен! У меня нет денег, нет документов, я у чёрта на куличках! Вы бы не были расстроены на моём месте?
– Ладно, идём дальше. – Доктор вздохнул. – Вчерашний день вы помните хорошо?
– Да. До того момента, как пошли к Игорю, всё более или менее ясно. Потом… так, урывками. Помню, что были у него дома, помню, что пили вискарь… Дальше – провал.
– А до вчерашнего дня всё помните?
– До вчерашнего? Да, всё чётко. Пять дней работал, ничего особенного не случалось. Потом случилась пятница, и мы решили выпить, ну и… понятно.
– Хорошо. Так… Я назову вам шесть слов, а вы мне их повторите. Ладно?
– Давайте.
Мы учили и запоминали слова, потом считали устные примеры, затем доктор проверил, могу ли я писать, попросил перерисовать два многоугольника с картинки на лист бумаги. Ещё я рисовал часы, называл животных… Заняло это минут десять. Потом доктор глянул на сержанта и сказал:
– Я ничего плохого не вижу. Кроме кратковременной амнезии, но та могла быть вызвана алкоголем. В остальном всё в порядке.