========== Пролог. ==========
Двадцать два года до Катаклизма.
Сгорбленный мужчина молча сидел за письменным столом и царапал пером очередные заметки. На этот раз речь шла о недостатке продуктов на местном рынке. Тусклый желтоватый свет от старого подсвечника мягко падал на лист пергамента. Глаза мужчины устали, но он изо всех сил старался не замечать этого. Вытирая рукавом подступавшую слезинку, он грозно ворчал и бормотал что-то себе под нос. Наверное, плюс к усталости его огорчала ненастная погода, стоявшая нынче в городке. И действительно, для разгара второго сезона урожая было уж слишком влажно. Почти каждый день шёл дождь: иногда покапает недолго, и всё прекращается – солнце снова начнёт ярко светить, озаряя поля живительным светом и теплом. Но, бывало, ливни шли без остановки по несколько дней. Тогда дороги превращались в вязкую кашу, и по ним не могла проехать ни одна телега. Из-за этого возникали перебои с поставкой продуктов в крупные города, извозчики оставались без гроша, и местная таверна наполнялась пьяницами, клянущими такую непогоду.
В ту ночь всё было именно так. Только дождь стучал по окнам домов особенно сильно, будто просился внутрь. Порой доносились зловещие раскаты грома, сверкала молния. Маленькие детишки очень боялись грозы. Услышав свирепый рёв туч, они испуганно прижимались к своим родителям, чтобы те их успокоили.
– Не надо бояться. Скоро всё закончится.
– Но почему Айон гневается на нас? – жалобно хныкали дети, уткнувшись лицом в мамино плечо.
– Наверное, потому что мы плохо себя вели… – только тихонько приговаривали мамаши.
Такие ливни в Фоэте были редким явлением. Люди не напрасно называли это место «краем солнца». Уж больно мягкий свет падал на землю, будто подсвечивая её изнутри. В полдень гладь воды многочисленных мелких озёр Фоэты светилась миллионами крохотных кристаллов. Свет словно обволакивал всё вокруг, наполняя окружающий мир особой энергией – энергией тепла и безмятежности.
Мужчина почти закончил свой маленький отчёт. Дописывая последние слова, он уже не мог сидеть на месте – глаза не давали покоя. Он резко бросил перо и, выговаривая проклятия, начал усердно их тереть. От этого стало только хуже: глаза покраснели и уже отказывались видеть ясно.
Он подошёл к круглому зеркалу, висевшему у окна, и стал рассматривать своё лицо.
– М-да, ну и засиделся я сегодня… – корил себя Истрат. – Пора бы лечь уже, а то ведь не смогу завтра на людях показаться… Беда… беда… – всё приговаривал он.
Вдруг за окном сверкнула молния, и яркая вспышка на мгновение ослепила мужчину.
– Ах, ты ж… балаурский рог! – Истрат, бормоча, сощурился и на ощупь поплёлся к лестнице, ведущей на второй этаж. В коридоре он встретил рассерженную жену. Она стояла у дверного проёма, сложив руки на груди и притопывая от негодования ногой.
– Всё не спишь, м? А ну ложись, завтра ответственный день!
Мужчина заворчал и отмахнулся от жены.
– А работу кто делать будет, а? Шиго с хохолком? Может, твои рыбы напишут всё за меня? – он указал пальцем на банку с водой, стоящей на подоконнике. В ней медленно плавала туда-сюда пара красных рыбёшек.
Женщина постаралась сдержать себя в руках. Её тон немного смягчился, она подошла к мужу и обняла его за плечо.
– Не злись, я же волнуюсь. Вон, погляди на себя – до чего дошёл. Уже на человека не похож. А я всё говорю: жалеть себя надо, а ты не слушаешь…
Истрат опустил голову, потупив взгляд. Ему стало стыдно за свой тон. Они с женой прожили уже много лет. Мужчина знал, что она никогда не посоветует плохого. Подняв, наконец, виноватые глаза, Истрат улыбнулся супруге. Вдруг снова сверкнула молния. Истрат на миг застыл. Ему показалось, что тень от какой-то фигуры стояла около входной двери.
– Мирен! А ну погляди, кому это ещё не спится в такую непогоду?
Женщина отодвинула штору и посмотрела во дворик, но не обнаружила никого.
– Чего тебе мерещится там? Совсем с ума сходишь, не иначе.
– Да говорю же, там кто-то был, Айон – свидетель.
– Всё, идём спать, уже очень поздно, – женщина развернулась и стала подниматься по лестнице, как вдруг в дверь громко ударили два раза.
– Я же говорил! – тут же громким шёпотом промолвил Истрат.
Супруги осторожно вошли в прихожую. Глаза мужчины быстро отыскали стоящие у самого порога ножны. Он приблизился к двери и аккуратно достал из них старый отцовский меч – немного затупленный, но всё же представлявший собой определённую угрозу.
«Мало ли, что за шпана там ходит…» – пролетело в его голове. Хоть городок был мирный, здесь часто останавливались всякие иноземцы и путешественники.
– Постой, может, это шутит кто? Кому взбредёт шнырять по улицам в такую грозу? – Мирен остановила мужа, схватив его за плечо.
– Я открою и посмотрю. Иди наверх! – медленно и почти шёпотом проговорил муж и аккуратно приоткрыл входную дверь.
В лицо тут же ударил холодный ветер, и дождь немедленно залил глаза. Свободной рукой мужчина вытер лицо и, прищурившись, схватился обеими руками за меч. Снаружи никого не было.
– Ерунда какая-то… – промолвил Истрат.
Напрягши глаза, мужчина стал всматриваться вдаль, пытаясь увидеть озорника, но безуспешно. Он опустил голову и отступил назад, собираясь было запереть дверь, как тут его взгляд упал на небольшую корзинку, стоявшую возле горшка с цветами слева от двери. Истрат растерялся. Но спустя мгновение он осторожно взял корзинку и занес её в дом.
«Тяжёлая…», – сразу заметил он.
Мужчина пронёс её на кухню, поставил на стул и прислушался. Ему показалось, что из корзинки доносился тихий плач или стон. Истрат испугался и начал быстро разматывать «подарок». С каждой секундой звук становился всё громче. Спустя пару мгновений, немного приподняв ткань, Истрат застыл на месте. Жена, тут же подбежавшая к нему, растерялась и ахнула. Из промокшей пелёнки выглядывали большие ярко-зелёные глазки малыша, оставленного кем-то под проливным дождём.
========== Том 1. Часть 1. «Добро превыше всего». Глава 1. ==========
Комментарий к Том 1. Часть 1. «Добро превыше всего». Глава 1.
Отредактировано.
863 год после Катаклизма.
Ингисон.
Над городом, как всегда звонко и мелодично, пели птицы. Что поделать, тёплая погода снова навестила эти края, налив жизненной силой флору и фауну Ингисона. Красивейшие разноцветные бутоны молодых цветов торопились распуститься, чтобы поскорее впитать в себя жизнетворную энергию солнца. Чистое голубоватое небо над цветущими садами закрыли массивные кроны огромных широколистных деревьев. Напевая свою радостную свадебную песню, стаи маленьких жёлтых птичек безучастно порхали вниз-вверх, наблюдая свысока за привычным бытом людей.
Утро было поздним, поэтому на городском базаре уже во все стороны шныряли домохозяйки и незадачливые купцы, стараясь подешевле найти то, что можно потом подороже продать. У хлебопечных лавок было особенно многолюдно. Обозы со свежим хлебом пустели за считанные минуты. Приятный запах мучного быстро разлетался по базару, а затем и по узким улочкам большого города. Всё шло своим чередом. В мастерских и ткацких лавках уже вовсю шумели станки. Курьеры, в основном молодые мальчишки, не переводя дыхания, бегали по домам, разнося письма и мелкую корреспонденцию. Хозяева таверн, хмурясь и ворча себе под нос, выметали на улицу осколки стекла и мелкий мусор – память о вчерашних шумных посиделках, зная, что сегодня вечером это повторится. Город жил, его дыхание было слышно везде, даже в самом далёком и безлюдном закоулке. Даже на возвышенности в самом центре селения, где располагались храм, учебные заведения и усадьбы богатых и знатных особ, шумела жизнь. Колокольни играли звонкую полуденную песню, по аллеям туда-сюда бегали служанки, нося в больших вёдрах грязное бельё. По сторонам толпы садовников ухаживали за пышными зелёными кустарниками, а от ворот поместий, то и дело пришпоривая лошадей, рослые кучера увозили куда-то своих господ.
Но в одной из таких усадеб окна были плотно занавешены – хозяева еще спали. Поместье принадлежало сыну военачальника Бертрона – главы далёкой элийской провинции. Стоит ли говорить, что в мире, погружённом в бесконечную войну, знатные представители военных профессий: а именно офицеры, генералы, командующие и военачальники – пользовались особым уважением.