Териан не мог сказать ни слова против – логика Эрискаля была безупречна. Она заставляла задуматься о том, «что было бы, если…»
Мужчина прятал взгляд от нависшего над ним Лорда балауров. Он несколько минут молчал, переваривая сказанное драканом. Оставался один вопрос: зачем он начал этот разговор…
– Почему же ты не восстанешь против других Лордов, раз так ненавидишь свою расу? – спросил Териан, чувствуя, как внутри закипает кровь от напряжения.
– Третий раз я повторять не буду, – балаур слегка отошёл, но взгляд его был всё так же прикован к асмодианину. – Я не хочу больше воевать… Я только наблюдаю за Вами уже сотни лет. Моё кредо – создавать. Дай мне город, погрязший в хаосе, и я наведу в нём порядок. Дай мне выжженные земли, и через год в реках снова будет журчать вода, а почва будет плодоносить.
– Так возьмись за этот мир, – теперь Териан подошёл ближе, не понимая Эрискаля. – Всё, что ты сказал, здесь есть. Город в хаосе – Пандемониум. Выжженные земли – Теобомос. Почему ты сидишь здесь и прячешься, как трус, если можешь «навести порядок»?
Лорд щёлкнул зубами, но ни одна мышца на его лице не дёрнулась от такой дерзости.
– Я уже говорил, что не в силах изменить всё…
– Измени хоть что-то!
– Бесполезно… Я пришёл к выводу, что этот мир невозможно спасти…
– Попытайся же, – Териан был настойчив, словно он забыл, что перед ним – великий Лорд балауров, а не дитя, которое боится перелазить через забор.
– Я пытался, – Эрискаль опустил голову, но не от смущения или грусти: казалось, он вовсе не знает чувств – по земле тут же в разные стороны поплыли голубые узоры. Они забирались по стенам зданий и пропадали, дойдя до крыш. – Это я принёс жизнь на внешнюю половину планеты. Я считал, что это самое малое из того, что я могу сделать, чтобы искупить вину моих собратьев за Катаклизм. За сто лет я превратил безжизненную пустыню в райские сады. Ингисон, Келькмарос, Сарфан, Каталам – всё это мои творения. Каждый куст, каждое насекомое было создано мной, чтобы жизнь вновь процветала на Атрее, – Эрискаль поднял холодные глаза на Даэва. – И что я увидел через девятьсот лет? Элийцы, асмодиане и балауры вновь воюют, но уже на моей земле. Я создавал эти края не для того, чтобы там проливалась кровь, но вы решили иначе… Что ж, это ваш выбор. В тот момент я понял, что бессмысленно пытаться изменить этот мир – нужно начинать всё сначала. Я и жду здесь такого шанса.
Лорд развернулся и медленно направился к храму. Стоя около его ледяных дверей, он бросил мужчине:
– А тебе я могу посоветовать лишь одно: если хочешь отсрочить конец, выполни то, что от тебя просят. Обуздай свои эфемерные чувства и взгляни на мир беспристрастно. Хотя я понимаю, что людям это тяжело – вас создали такими.
Териан искал слова, чтобы возразить. Нужно было уцепиться за что-то, чтобы Эрискаль не скрылся сейчас.
– Ты не Айон, чтобы создавать миры. Это дело Всевышнего, – крикнул асмодианин.
Балаур замер. Сработало. Он обернулся, подумал с минуту и промолвил:
– А что есть твой Всевышний? – как всегда вопросом ответил дракан. – Покажи мне Его. Ты видишь своего Айона?
– Если Его не видно, это не значит, что Его нет, – Териан зашагал к Лорду. – Клянусь, Он слышал всё, что ты сказал только что.
– Ты прав, Он всё слышал, – холодно произнёс балаур.
Териан удивился. Он думал, что Эрискаль отрицает то, что Айон до сих пор следит за этим миром. Асмодианин сделал задумчивое лицо. Дракан дал ему времени подумать, но затем, чувствуя непонимание, заговорил сам:
– Айон здесь, но Он не способен ничего изменить. Даже если бы хотел. Он умирает, Даэв. Вместе с этим миром.
– Что? – тихо переспросил бессмертный. – Как такое может быть?
– Ты ответишь сам, если покажешь мне Айона…
Асмодианин хотел что-то сказать, но Эрискаль опередил его:
– Ты прекрасно знаешь, кто это, и сам видел Его не одну сотню раз.
– Я не понимаю.
– Неужели не догадываешься?
Териан молчал. Балаур по традиции подержал паузу, а затем начал:
– Ты чувствуешь Его каждый раз, когда обращаешься к внутреннему чутью, когда открываешь крылья и паришь…
– То есть, ты хочешь сказать…
– Эфир – и есть Айон, – договорил Эрискаль. – Весь Эфир, что есть на Атрее, и составляет божественную сущность, которой вы так поклоняетесь. Да, из-за Эфира здесь существует жизнь. Да, его магия способна делать чудесные вещи – это и есть магия Всевышнего. Око Айона – прежнее солнце Атреи было одним большим и плотным сгустком Эфира. Из-за Эфирного коллапса планета раскололась на две части. Именно Эфирный щит отделяет наш мир от окружающей его пустоты. Все чудеса на Атрее творятся из-за того, что в воздухе есть Эфир. Почувствуй своего Бога. Ты же ощущаешь, как Его потоки пронизывают твои пальцы, завихряются и плывут дальше?
Териан невольно посмотрел на свои ладони. В Кинунгапе концентрация Эфира была намного выше остального Белуслана, поэтому можно было чувствовать, как он течёт сквозь пространство.
Такое немыслимое и одновременно очевидное открытие заставило Даэва задуматься обо всём, что сказал Лорд балауров. Если он сам понял, что Айон – это всего лишь Эфир, то насколько велика его мудрость?.. Сколько интересного мог он ещё поведать асмодианину?.. Но Эрискаль больше не желал разговоров.
– Ступай отсюда, глупый гибрид двух Даэвов, – донеслось из-за спины великого дракана. – Не тревожь меня. Я не люблю, когда меня будят понапрасну.
– Погоди! – Териан побежал вдогонку балауру. – Всего один вопрос!
Эрискаль снова замер, но уже не оборачивался.
– Почему по всей Атрее открылись порталы в Бездну?
– Это происки Тиамат… – тихо проговорил дракан. – Меня она больше не интересует.
– А как же этот город? Он тебя интересует? – асмодианин хотел как можно дольше задержать Эрискаля. – Почему ты его заморозил?
– Я покажу… – отозвался расплывающийся по площади голос Лорда балауров. – Прощай, Териан Лекас.
Подул холодный ветерок, и фигура Эрискаля рассыпалась на миллионы снежинок и понеслась по площади Кинунгапа. Асмодианский Даэв остался стоять один посреди пустынного ледяного города.
***
Фоэта.
Фигура, облачённая во всё чёрное, осторожно ступила на полянку, где жил Френос. Незнакомец подошёл к двери, вырезанной в стволе огромного дерева. Удивительно, но было незаперто. Тень вошла внутрь. Дома никого не было. Старое плетёное кресло-качалка двигалось туда-сюда, словно в нём кто-то сидел. Незнакомец плюхнулся в него и бросил взгляд на интерьер. Маленькая самодельная деревянная кровать в углу, пара столиков, кресло, стул, стеллаж для вещей и куча полок. Всё было заставлено какими-то банками. Небрежно зажатые между ними старые пыльные свитки колыхались от малейшего сквозняка.
Тут фигура обратила внимание на клочок бумаги, лежащий на столике возле кресла. Она взяла его и принялась читать.
Дорогой Канеус.
Если ты читаешь это, значит, пришло время исполнить моё предназначение. Но также это означает, что и тебе пришлось худо. Прости, что тебе пришлось это испытать. Терять крылья очень больно не только физически. Поверь, я знаю это по себе, ведь когда-то и я стал жертвой балауров. Надеюсь, ты перенёс всё с достоинством.
Теперь тебя ждёт новая жизнь. Ты не умрёшь от старости, но будешь стареть, как обычный смертный. Относись к своей жизни бережно, ведь отныне твоя душа не привязана к кибелиску – для всех ты умер.
Тебе придётся взять моё имя – таковы правила. Если сельчане будут спрашивать, скажи, что ты мой ученик, и какое-то время будешь исполнять мои обязанности. А там и про меня забудут. Относись к своему новому посту ответственно. Знай, что провидец – один из важнейших людей на Атрее!
А я уже не вернусь. Мне предначертано погибнуть в Бездне в своей последней битве. Тебя тоже ожидает такая участь, но через долгие сотни лет. Я это знаю. Я это видел. И ты увидишь. Знай, что история повторяется – как и стрелки на часах, время ходит кругами. Ты отныне его хранитель. Береги Атрею. Береги свой дом.