– Значит, она исчезла?
– Нет, я думаю, мы всего лишь не можем в неё попасть. Клянусь Айоном, это тоже проделки Тиамат… – Даймон стиснул зубы и отвернулся.
Дракон в обличии Белатрисс больше не появлялся. Это и понятно – он выполнил своё предназначение, закончив шпионить за Элиосом. Но настоящая Трисс пока так и не объявилась. Юклиас говорил, что она ещё жива, а, значит, был шанс, что она вернётся. Даймон поклялся себе во что бы то ни стало найти свою супругу.
Фаметес вздохнул – новости были самые печальные: балауры победили, на голову разбив силы элийцев и асмодиан, а также оставили людей без флота и возможности отомстить – все разломы в Бездну в одночасье исчезли. Правитель собрался с мыслями и зашагал к дверям Святилища, приказав страже:
– Открывайте!
Ворота в храм медленно отворились, и перед волнующейся гудящей толпой появился сам военачальник Элизиума. Он подошёл к краю возвышения и поднял руки, приветствуя горожан.
– Народ Элизиума! – начал он, и весь галдёж в тот же миг стих. – Вчера воины Элиоса и Асмодеи дали бой кровожадным ящерам в самом сердце их владений. Наши расы бились отважно, рука об руку, скрещивая оружие с ужасными драканами. Балауры были сильны, но в наших сердцах таилась немыслимая воля к победе. Мы почти разбили ящеров, но им на помощь пришли драконы…
Толпа заохала и стала громко шептаться.
– Наша сила была непоколебима! Балауры были повержены, но и людям пришлось заплатить за победу высокую цену. Много воинов погибло. Но эта жертва была принесена не зря, ведь отныне Бездна не потревожит нас! Мы навсегда закрыли разломы в Арэшурат, и балауры более не придут с оружием на наши земли! Мы отстояли честь Айона, мы отомстили за Катаклизм! И теперь Элиос ждёт самое светлое будущее!
Народ заликовал. Оглушительные крики и вопли озарили толпу. Вверх летели шляпы, а люди прыгали от счастья. Такую счастливую новость они хотели услышать всю свою жизнь. Больше не будет войны с драканами – двухтысячелетняя битва закончилась победой людей – разве не счастье?
И только Фаметес был грустен, хоть на лице его сияла поддельная улыбка. Сзади подошли офицеры и одобрительно кивнули ему: он молодец, он сделал своё дело. Люди не должны были знать о катастрофическом поражении элийцев и асмодиан. Тогда жертву, принесённую ими, было не оправдать ничем. Да, Бездна закрылась, но навсегда ли – было неизвестно. И только опытные Даэвы точно знали: балауры ещё вернутся.
Пусть народ радуется. Они это заслужили. Минута счастья прошла быстро. Юный военачальник вновь поднял руки, чтобы говорить. Воодушевлённые горожане мигом закрыли рты и уставились на своего правителя.
– В связи с этим мною и военачальником Пандемониума было принято историческое решение. Элийцы и асмодиане сыты кровью друг друга! Мы вместе смогли прогнать проклятых ящеров и запереть их в Бездне. Мы объявляем перемирие! Я знаю, что обида и ненависть из наших сердец не уйдёт ещё долго, но мы попытаемся сохранить спокойствие на наших землях! Пусть наши дети не боятся выходить на улицы, опасаясь лазутчиков асмодиан! Пусть мужья и отцы не уходят от семей, чтобы сразиться с их аканами! Пусть в небе над городами не парят чёрные птицы, высматривая жертв! Пусть кровопролитие прекратится, и мы будет жить мирно и счастливо! Ведь так завещал нам Айон, а мы все – Его дети. Во славу Элиоса! Во саду Ай… – закричал военачальник, подняв вверх кулак, но вдруг его вбок что-то сильно пихнуло, и он свалился на пол.
Площадь ахнула. Фаметес опомнился и увидел лежащего на себе Даймона. Из груди Даэва торчал хвост арбалетного болта, а по начищенным доспехам ручейками стекала алая кровь. Командующий замычал и, скорчив лицо, указал пальцем на фигуру в балахоне в самом центре толпы:
– Схватить его!..
Стража, ожидавшая около дверей Святилища, тут же спрыгнула к людям. Народ оживился и стал расступаться перед патрульными. Убийца тотчас дёрнулся и побежал прочь. Стоящие около военачальника офицеры, не мешкая ни секунды, помчались в обход площади, чтобы перехватить диверсанта.
Фаметес выбрался из-под тела Даймона и присел рядом с ним:
– Вы в порядке? – приложив полы своего одеяния к ране бессмертного, спросил юноша.
Воин грубо отодвинул руку правителя и, буркнув:
– Что со мной сделается? Я Даэв… – поднялся на ноги, хоть это далось ему нелегко.
Даймон начал судорожно высматривать в толпе убийцу, но того уж и след простыл.
– Проклятие… – сквозь зубы прошипел командующий, словно забыв про болт, торчащий из груди.
– Кто это был? – спрятавшись за спиной Даэва, спросил Фаметес.
– Гелион… – мужчина скривил лицо. – Узнал по глазам…
– Что теперь делать? – ошарашенным взглядом глядя на бессмертного, спросил юноша.
– Ничего, – отвернувшись от толпы и посмотрев Фаметесу в глаза, сказал Даймон. – Он ещё доставит нам неприятностей…
***
Крепость Бертрона.
В комнату военачальника несколько раз постучали.
– Господин ан Боуэн, – голос Эдварда, его слуги, доносился из-за двери. – Вам послание из Элизиума. Господин Фаметес ан Ривен прислал уже второе письмо, в котором спрашивает, почему Вы не явились на совет. Господин ан Боуэн?
Мужчина тихонько потянул ручку – оказалось незаперто. Эдвард осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь – на полу комнаты Ваталлоса валялась кипа бумаг.
– Господин ан Боуэн?.. – промолвил он тихо и вошёл в покои.
На столе офицера творился кавардак: разбросанные записки, письмена, опрокинутая чернильница. Возле стола отсутствовало шикарное кресло, словно его куда-то перетащили. Шторы развевались на ветру из-за настежь открытого окна. Слуга аккуратно обошёл угол стены и уронил из рук письмо, закричав:
– Господин ан Боуэн!
На полу валялось опрокинутое кресло, а с большой хрустальной люстры свисала петля и от ветра раскачивала заключённый в неё труп военачальника Бертрона…
***
Через неделю.
Морхейм.
Около только что возведённой могилы на окраине городского кладбища стояли две облачённые в плащи с глубокими капюшонами фигуры. Одна из них медленно положила на каменную плиту цветы.
– Альфир, идём, – второй незнакомец озирался по сторонам. Из-под балахона светились красные глаза.
– Заткнись… – прошипел первый. – Он был моим братом. И он погиб. Я хочу с ним проститься…
– Если мы не поторопимся, то тоже погибнем, – настойчиво твердила вторая фигура.
Около фамильных склепов расхаживали патрульные. Неизвестно, зачем они это делали посреди ночи – кого могли интересовать мёртвые?
– Всё, времени нет, уходим, – он схватил Альфира за локоть и потащил прочь. Мужчина поддался.
Парочка осторожно прокралась за склеп, чтобы не попасться на глаза страже.
– Куда мы теперь, Исагир? – шёпотом спросил Альфир, прислонившись к стене.
– В Пандемониум, – уверенно ответил развоплощённый легат третьего легиона. – Они заключили перемирие с белолицыми. А, значит, наши дела ещё не окончены…
Две призрачные фигуры бесследно исчезли в ночи. Наступила тишина. И только чёрные кладбищенские вороны громко каркали, словно предвещая новые трагедии в истории Атреи.
***
Шесть месяцев спустя.
Элиан.
Пасмурно. По кладбищу героев Элиоса медленно расхаживали двое Даэвов. Держа руки за спиной, они разглядывали старые могильные камни.
– Вот этот человек спас деревню в Элтенене от пожара, – Даймон остановился у покрытой мхом плиты и задумчиво прочитал надпись на ней.
– Хм, – Версетти подошёл сзади. – И каким же образом?
– На своей телеге тушил огонь водой из бочек, пока жители выбегали из домов. Так и сгорел в пожарище…
Версетти вздохнул.
– И откуда ты знаешь о нём? – подержав нужную паузу, спросил он.
– Он был из того же приюта, что и я… – Даймон опустил голову и поклонился старому мраморному камню.
Постояв немного в тишине, пара Даэвов медленно направилась дальше вдоль дороги, по сторонам от которой ровными рядками росли из земли могильные плиты.
– Помню, как год назад я руководил тобой, – ухмыльнулся Даймон, нарушив идиллию спокойствия. – Теперь всё наоборот.