- Мда… Я знал, что все художники с тараканами в голове, но не думал, что их там такое количество…
- Знаете что, молодой человек!
- Андрей.
- Что? – я опешила от столь резкого прерывания моей, еще не начавшейся речи.
- Меня зовут Андрей, – пояснил молодой человек, протянув руку для рукопожатия.
- Да хоть Андрей, хоть Сергей, хоть Петр Великий! Мне до звезды! Вы явились сюда, прекрасно видя, что я занята работой. Маячили взад – вперед, отвлекая от композиции и заслоняя обзор. А теперь еще просите подвинуться! Вам не кажется это наглостью?
- Знаете что… Как вас там зовут?
- Неважно!
- Знаете что, Неважно, я такой же человек, как и вы, и имею такое же право работать. А эта поляна не является вашей собственностью, и выгонять меня вы не имеете никакого права. Что вы там малюете? Дерево, ручеек? Отлично! Малюйте!
Не успела я торжественно «Хакнуть» ему вслед, решив даже не обижаться на невежественное «малюйте», как он снова ввел меня в ступор. Повесил мне на шею камеру, и залез как раз на то дерево, которое я рисовала.
- Да вы что себе позволяете?! – Моему возмущению не было предела. – Слезайте оттуда немедленно!
- И не подумаю, – он поелозил на ветке, устраиваясь поудобнее. – Вы не даете работать мне, я не дам работать вам. Все честно.
- Вот еще! Напугали! Сидите сколько хотите, может ума прибавится. Или гнездо совьете! – Я развернулась и потопала назад, к мольберту.
Наклонилась за упавшей кистью и камера, все это время висевшая у меня на шее, качнувшись, ударила по руке. Видимо, что-то такое отразилось у меня на лице, что глянув на него, Андрей занервничал и заерзал.
- Только не трогай камеру! Пожалуйста! Я прошу тебя! Не трогай камеру!
- А что? Я всего лишь пару кадров щелкну, и все, – я состроила умильную рожицу. – Тебе что, жалко?
Я знала, куда нужно бить. Все эти фотографы безумно трясутся за свою аппаратуру. Пара минут, и он как миленький соберет свои манатки, и свалит отсюда, дав мне спокойно работать.
- Как там тебя? А, Неважно, оставь в покое мою камеру!
- Вера.
- Что? – Он повторил мой недавний маневр со ступором, забыв о том, что уже слезает с дерева.
- Меня зовут Вера.
Ой, а веточка, на которую он наступил, сейчас обломится-а…
Хруст, короткий вскрик (матерный, или мне это только показалось?), и подлый шантажист (и вовсе это не я!) лежит поверженный в сугробе. Точнее, в том, что от него осталось. Несчастная кучка снега не выдержала такого с собой обращения и развалилась под древолазом, обнажив холодную, грязную землю.
- Довольна?! – Он поднялся на ноги и попытался отряхнуть штаны, которые никакому отряхиванию не поддавались. – Истеричка.
Молодой человек подошел ко мне, резким движением сдернул камеру с шеи и пошел к машине.
И вот тут-то мне стало стыдно…
- Андрей! Подожди! – Я кинулась за парнем. – Стой!
- Чего тебе еще? – Раздраженно спросил молодой человек.
- Извини. Я действительно повела себя как дура.
- Ты тоже извини, – он развернулся и продолжил движение.
- Ну, стой. Хочешь, я сдвинусь, и ты снимешь все, что тебе хочется?
- На данный момент мне хочется снять штаны.
- Ч-что? – Я вытаращила глаза и попятилась от него, мысленно прикидывая, смогу ли в случае чего воткнуть ему в глаз кисточку.
- Штаны, говорю, у меня мокрые. А другие ты мне вряд ли выдашь. Так что рисуй себе, а я поехал домой.
Я нервно хихикнула. Раз, другой, третий, и побежала к багажнику своей машины. Через десяток секунд на свет были извлечены старые папины джинсы, которые, если честно, давным-давно просятся на помойку. Но в целом, ничего. Дыр нет, так, потертости. Ну и грязь не отстирывающаяся. Он в них в гараже ковырялся, а оттуда чистыми обычно не выходят. Прикинув размер штанов, я подумала, что Андрею они должны быть в пору.
- Эт-то что? – Андрей вытаращился на меня, торжественно потрясающую джинсами.
- Штаны. Не фонтан, конечно, с твоими не сравнить, но, хотя бы сухие.
- Я стесняюсь спросить… Это то, что осталось от предыдущего помешавшего тебе фотографа?