Я, понимая, что не успеваю отскочить, приготовилась вновь бороться за каждый глоток воздуха, как меня оглушило безумно громким, нечеловеческим воем. Балахонистая тварь остервенело выла, тряся дымящейся конечностью, а напротив меня светился мягким золотом силуэт.
- Элленор, - из-под капюшона донеслось шипение. – Так это правда. Ты признал эту безродную девку!
Элленор? Кольцо? Но как?
- Уходи, - голос Элленора был похож на тихий шелест. – Оставь ее в покое. Девочка под моей защитой.
«Беги», - в голове прозвучал все тот же шелест. – «Я задержу».
И я ломанулась в туман не разбирая дороги, подгоняемая все тем же воем и вспышками света. Но мой забег подло оборвали. Клуб тумана оказался слишком плотным, и я, влепившись в него, спружинила, как от подушки, упала на спину и со всего маху хряснулась затылком об каменный пол. Аж искры из глаз посыпались.
Кое-как встала. Сначала на четвереньки, потом, пошатываясь, на ноги. Голова кружилась, а ноги дрожали от долгого бега. Подняла глаза и увидела, как эта тварь с бешеной скоростью уже несется на меня. Элленор, отставая буквально на доли секунды, летит следом и пытается выстроить вокруг меня золотистый купол. Я стою в оцепенении не в силах пошевелиться.
Он успеет. Он должен успеть. Золотой купол схлопывается над моей головой через секунду после того, как грудь пронзает дикая боль. Мой крик и визг твари смешиваются в один. На мир медленно опускается темнота.
12
ГЛАВА 12
Андрей проснулся от крика. Подорвавшись на кровати, он ошалело захлопал глазами, пытаясь понять, что это только что было. Первой возникшей мыслью было то, что Вере приснился кошмар. Но тогда девушка уже проснулась бы сама и во всю тормошила бы его, ища защиты от несуществующих (таких ли уж несуществующих, учитывая недавний сон) монстров. Сейчас же, напротив, с ее половины кровати доносилось лишь тяжелое, с хрипами, дыхание. Это-то его и насторожило.
Запустив под потолок маленький осветительный шарик он вгляделся в лицо невесты, какое-то бледное и заострившееся.
- Вер, - тихо позвал Андрей. – Вера.
Ноль реакции.
- Вера, - уже громче, одновременно с этим просовывая руку под одеяло, чтобы обнять и прижать к себе девушку. – Ми…
Все слова застряли где-то на середине пути, уперевшись в тут же возникший в горле ком, когда под рукой он ощутил мокрое и липкое, горячее. Словно в каком-то трансе он медленно откинул с девушки одеяло, и расширенными от ужаса глазами смотрел, как по ее груди, прикрытой тонкой маечкой, расплывается огромное кровавое пятно.
В ту же секунду раздался грохот от выбитой, точнее, разнесенной в щепки, входной двери. Андрей моментально сформировал самое мощное боевое заклятие, на которое был сейчас способен и пустил бы его в ход, если бы ворвавшийся в дом с первых шагов не начал голосить как подстреленный:
- Андрей! Андрей, это я – Антон! Не размажь меня по стене! – Молодой человек уже влетел в комнату и увидел Веру. – Твою мать! Возьми себя в руки, убери эту дрянь, которой ты меня чуть не припечатал и помоги мне! Нужно остановить кровь!
И тут же сам рванулся к постели, потому что сил одного только Андрея здесь будет явно недостаточно.
Андрей разорвал майку на груди Веры (к черту все приличия и посторонние взгляды, жизнь невесты сейчас дороже!) и начал вытирать простыней сочащуюся без перерыва кровь. Увиденное повергло обоих молодых людей в шок. Такие раны мог бы оставить дикий зверь, причем коготки у него должны быть размером с палец взрослого человека. Четыре глубокие рваные раны, начинающиеся под левой ключицей и заканчивающиеся на ребрах справа, на дне которых виднеется кость.
- Грудная клетка не пробита – уже хорошо, - Антон приходил в себя быстрее друга. – Но крови она потеряла много, и продолжает терять. Сейчас останавливаем кровь, стягиваем раны, каждую в отдельности, и пытаемся спаять края. Работаем в паре, объединяя потоки. Должно получиться. Слышишь меня? Соберись! Мы ее вытащим!
Ладони обоих молодых людей засветились голубым.
Сколько времени прошло? Минута? Час? Сутки? Андрей не мог сказать, сколько они провели, склонившись над телом умирающей Веры и миллиметр за миллиметром, сосуд за сосудом, сращивая разорванную плоть. Можно было бы управиться и быстрее, но парни старались работать с практически ювелирной точностью, чтобы не обезобразить тело девушки шрамами. Может, в данной ситуации это и казалось полным бредом, и оба прекрасно понимали, что живой, пускай и со следами произошедшего, быть гораздо лучше, чем мертвой, но также и знали, что Вера будет всю жизнь этого стесняться и прятаться. А если зарубцевать наперекосяк сразу, то потом уже никакой магией это не исправишь.