Мужчина склонился над ней, оперевшись на кусок трубы и слегка прищурился.
- Не беспокойся, киса, я позабочусь о нем, а там, глядишь, может ты тоже захочешь присоединиться к нам.
Отсалютовав женщине, Лазарь, весело насвистывая, запрыгнул в машину, помахал из окна всем собравшимся и уже через секунду взревели моторы и колонна двинулась в путь.
С силой сжав руки, Валери не двигалась, только проводила взглядом машины. Заставить себя подойти к сыну она не могла. Не хватало сил. Картинка из прошлого, где она видела остатки своей дочери, накладывались на настоящее.
«Никаких слез, никаких слез...» - точно мантру повторяла она.
Глубоко вдохнув, Валери медленно, едва заставляя ноги гнуться, подошла к Эвелин и подала ей руку, чтобы помочь подняться.
- Еще не все потеряно, не теряй голову. Ему нужна мать, - произнесла она, улыбнувшись. Открыто и светло, но как не пыталась сдержать привычную маску по щеке все же покатилась слеза.
Хотелось кричать и сбить руки в кровь, хотелось выть от дикой боли, но женщина только улыбалась и подавала руку человеку, которого едва знала. В то же время заставить себя подойти к супругу она не могла. Не могла видеть ни его, ни то, что осталось от ее ребенка.
Между тем толпа точно ожила. Кто-то бросился ко второму трупу, кто-то спешил домой, а кто-то все громче требовал, чтобы члены другого поселения убирались прочь, но все это шло мимо Валери.
Между тем Дженсон не сдерживал слез. Потерять любимого ребенка, так глупо и бессмысленно… Он должен был помочь, но все что мог сейчас это рыдать у тела сына, да беззвучно умолять его вернуться, жить.
Запрокинув голову кверху, Эвелин прикрыла глаза и глубоко вдохнула.
Ее мальчик был жив.
Это было самое главное.
А там, возможно, она действительно захочет присоединиться к Лазарю. Возможно. Ради сына.
Открыв глаза, женщина все же приняла поданную ей руку. Поднявшись на ноги, она некоторое время молча смотрела на Валери, а потом, так же молча, заключила ее в объятия, бросив быстрый взгляд на мужчину, рыдающего над телом сына.
Сердце болезненно сжалось.
Глубоко вдохнув, Эвелин упрямо закусила нижнюю губу.
Так больше жить было нельзя и последние события как нельзя лучше говорили, да что там, кричали об этом.
Между тем ропот толпы лишь возрастал.
Люди требовали, чтобы чужаки убирались прочь сейчас же и ни минутой позже.
На миг прикрыв глаза, Валери глубоко вдохнула, прежде чем все же отстраниться.
- Присоединяйся к нему, лучше под рукой сволочи, но с сыном, - вновь улыбнувшись, произнесла она.
Можно было сказать, что она цинична, безумна, жестока, но сейчас на все слова Валери было плевать. Сжав руку Эвелин напоследок, женщина все же развернулась к супругу. Взгляд скользнул чуть дальше, к паре мужчина из их лагеря. Имени их Валери не помнила, а теперь, глядя на то, как испуганно те жмутся к ограде, ощутила, как в груди вспыхнул ровный огонек ярости. Не изменяя улыбке, женщина решительным шагом направилась к ним.
- Помогите Дженсону забрать... - запнувшись на мгновение, Валери еще сильнее сжала руки. - И в городок. Сделайте хоть что-то, кроме дрожания по закоулкам.
Одновременно непроницаемый взгляд больших синих глаз более чем четко говорил, что если кто-то из них рискнет что-то сказать, здесь станет трупом больше. Даже если ей, женщине, почти на полголовы уступающей каждому из них, пришлось бы рвать им глотки зубами. Выпотрошила бы и глазом не моргнула.
Ей нужно было сорваться и не дай бог был кому-то возразить, сорвалась бы здесь же.
Между тем толпа плотно обступила чужаков. Внутри этого круга оказалась и Эвелин.
- Это из-за них убили Марка!
Высокий женский голос прорезался сквозь шум других голосов и Эвелин узнала Мари - жену убитого мужчины.
- Убирайтесь вон, уроды!
Поддержал ее мужской голос, но действия толпы противоречили произносимым словам.
Люди хотели мести, хотели крови.
Кто-то кинул камень, который упал прямо рядом с Дженсоном, едва не угодив тому в плече. Медленно, но неотвратимо, люди сжимали круг, намереваясь взять плату кровью за кровь своего.
Растеряно озираясь по сторонам, Эвелин отыскала глазами Гая и поняла, что препятствовать кровопролитию он не будет.
И тогда злость и страх, кипящие в душе, преобразовались в нечто совсем иное. Внезапно Эвелин поняла, что медлить больше нельзя. Давно пора было брать все в свои руки, а не позволять этому пресмыкающемуся управлять Дейл-сити. Возможно, сделай она это раньше, сейчас был бы жив Марк и все, кого люди Лазаря убили раньше. И Майкл был бы здесь. Но она все медлила, оттягивала, ждала. Не хотела брать на себя ответственность