- Чудесно, теперь еще и это! - раздраженно пробормотала женщина, заматывая ладонь стерильным бинтом.
Кое-как справившись с боевым ранением, Эвелин все же, приготовила злосчастный завтрак для сына и мужа, что, учитывая тот факт, что обожгла она правую руку, оказалось весьма хлопотно, но, при большом желании - возможно.
Наконец-то собравшись, женщина взглянула на настенный часы и обнаружила, что безбожно опаздывает. И, пускай, служила она под начальством своего же супруга, опаздывать Эвелин не привыкла.
Вырвав листок из блокнота, женщина склонилась над столом, на секунду задумавшись о тексте записки для сына.
«Доброе утро, соня, завтрак на плите. Постараюсь вернуться пораньше, отметим первый день каникул, как подобает. Постарайся не сжечь дом пока меня не будет. Люблю тебя.
Мама.»
Буквы с изящными завитками быстро ложились на бумагу. Прикрепив записку к холодильнику Эвелин отошла на шаг, задумчиво изучая свое послание...
Окрик ворвался в сознание женщины, взрывая солнечные воспоминания на миллиарды крошечных осколков.
Едва успевая отталкивать напирающие фигуры, Майкл с трудом держал линию обороны. Казалось, вечерний лес ожил, отовсюду слышался треск и хриплое, жадное рычание, не похожее ни на один другой звук в мире.
Мертвые воскресли.
Забавная ирония конца света, церковники могли бы радоваться. По крайней мере те, кого не сожрали восставшие.
- Мама, очнись! - уже в который раз, рискуя привлечь еще больше мертвецов, воскликнул парень, сильным тычком палки пробивая череп ближайшей полусгнившей твари.
Короткий чавкающий звук и туша грузно рухнула к ногам Майкла, вырвав из его рук и палку, надежно увязнувшую в черепе.
Тяжело дыша, парень быстро осмотрелся. За ним, раскинувшись у полуразваленной стенки сгоревшего амбара, лежала мать. Неудачно упала, потеряла сознание и может...
Зашипев, парень что было силы пнул, дробя кости, еще одного мертвеца, с размаху всадив нож в небо второго. На руки тотчас потекла очередная порция гнили, но Майкл лишь резко дернул нож на себя, вновь бросаясь в оборону.
Сознание возвращалось неохотно. Ныла правая нога. Попытка встать отдалась сильной болью в голове. На мгновение перед глазами вновь все померкло и женщина едва не упустила момент, когда одна из тварей, подобравшихся слишком быстро, бросилась на нее.
Тело отреагировало раньше, чем мозг. Откатившись в сторону, женщина вскочила на ноги и отпрыгнула в сторону, прижавшись спиной к стене.
Осознание того, что она снова вернулась в реальность, полную кровожадных тварей, с запозданием ворвалось в мозг в тот момент, когда тот же самый мертвяк вновь бросился на нее, скаля гнилые зубы в подобии жуткой ухмылки, застывшей на разложившемся лице.
Лезвие ножа с противным, чавкающим звуком глубоко вошло в глазницу мертвеца. Выдернув нож, Эвелин оттолкнула зомби и тот рухнул прямо к ее ногам.
- Майкл, давай назад! - окликнула она сына, едва к ней вернулась способность мыслить. - Уходим, ну же! - поторопила она, всадив нож в висок еще одному мертвецу.
Едва не подпрыгнув на месте от звука голоса матери, парень чуть не рухнул, споткнувшись об одного из, подползших под ноги мертвяков.
- Паскудство! - резко выругавшись, парень с силой опустил ногу на голову мертвеца и в несколько прыжков оказался рядом с матерью, не успев даже перевести дыхание, обрадоваться.
Жива.
Замечательно.
Между тем мертвецы, привлеченные звуками потасовки, только подтягивались, окружая горе-путников. Их пошатывающиеся фигуры появлялись, казалось, отовсюду. Зловонный запах гнили становился все более невыносимым, но Майкл этого почти не замечал.
Ко всему можно привыкнуть.
Женщина даже не успела испугаться, когда сын упал, когда челюсть одного из мертвяков сомкнулись едва ли в сантиметре от него. Слишком привыкла за него бояться. Страх стал ее постоянным спутником в течении всего времени с начала апокалипсиса.
- Бежим, ну же!
Не тратя времени даже на короткий кивок, привыкнув к четкому подчинению, парень сорвался с места. Не тратя времени, Майкл ловко уклонялся от скрюченных пальцев мертвяков, перепрыгивая полусгнившие трупы, что уже не могли идти, но медленно ползли вперед, к жизни, подгоняемые тупым голодом, жаждой рвать теплое мясо.
Перехватив нож удобнее, шумно дыша, парень на какое-то мгновение забыл обо всем. Остались только машинальные реакции: отклониться, пригнуться, прыгнуть, толкнуть... И вперед, сколько хватает сил.