Уже совсем скоро по кухне разнесся аромат горячего напитка, казалось, согревший даже тишину.
Налив первую чашку, женщина привычно хлопнула Джаспера по ладони.
- Отнеси нашей гостье, - укоризненно погрозив ему пальцем, произнесла она, разливая по другим чашкам.
Фыркнул, парень закатил глаза, но чашку все же послушно поставил перед Эвелин.
- И что бы ты хотела сказать? - все же нарушая тишину, произнес Дженсон, получив от Джаспера свою чашку кофе.
- Пришла сообщить, что в Дейл-сити произошел небольшой переворот. - постучав кончиками пальцев по чашке, протянула Эвелин, размышляя над тем, что говорить дальше, взвешивая каждое слово, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего. - Это давно назревало и после ваш визит стал толчком к тому, что теперь город разделился на два лагеря, а так, как те, кто остались с Гаем оказались в меньшинстве, то им пришлось бежать. Те же, кто остался больше не хотят жить так, как им скажет Лазарь.
Женщина задумчиво закусила нижнюю губу и опустила взгляд к дымящемуся напитку в чалке, но так и не пригубила его.
- Я пришла сюда, потому что помню, что ты, Дженсон, говорил в Дейл-сити в тот день, помнишь? - чуть прищурившись, Эвелин подалась вперед, словно пытаясь заглянуть в душу мужчине и понять, что он чувствует, что чувствовал, когда говорил те слова. - Ты сказал, что мы должны показать им, что мы можем. До этого никто не осмеливался произнести таких слов. - женщина замолчала, глядя в одну точку, и не спеша покачала головой. - Никто, после того как люди Лазаря скормили мертвецам первого и последнего человека, который посмел им перечить... - приглушенно произнесла она, глядя в одну точку перед собой, но тут же встрепенулась. - Так вот, я пришла спросить, думаешь ли ты так до сих пор? И если да, то не пора ли превратить слова в действия?
Чуть нахмурившись, мужчина медленно кивнул и поднял к ней взгляд.
- Да, я все еще так думаю. Так жить нельзя, - отчеканил он.
Да, так жить и вправду было нельзя, ведь рано или поздно кто-то бы сорвался. Кто-то бы не выдержал и их бы перебили. По одному, ради веселья Лазаря, ради его утехи и по его желанию.
Задумчиво отпив напиток, Валери на миг примружилась, после чего подала голос.
- Если часть ваших тушканчиков откололась действовать нужно быстро. Они побегут к Лазарю и ответ будет мгновенным. Что ты предлагаешь. Допустим, город станет за вас, наши овечки еще недостаточно напуганы, брось им кость свободолюбия и патриотизма помчат галопом в бой. - задумчиво отозвалась женщина, взглянув уже на свою чашку.
Джаспер, усевшийся справа от Эвелин, только что на месте не подпрыгнул. Они будут давать отпор!
«Мы победим!» - уверенно подумал паренек.
Менее радужно была настроена Эшли, даже переставшая делать вид, что не слушает. Замерев в двери, женщина чуть нахмурилась, жадно ловя каждое слово.
Макс тоже не проявил никакого энтузиазма, с философским выражением лица созерцая цветок на подоконнике.
- Для начала, предлагаю не сравнивать людей с животными, - чуть резче, чем следовало бы отрезала Эвелин. Манера Валери говорить о людях, как о чем-то второсортном раздражала. - А потом...
- Потом, - перебил ее Макс, вклинившись в разговор. - Потом, кто нам даст гарантии, что ты не пришла сюда о Лазаря, со своеобразной проверкой? - Мужчина сложил руки на груди и вопросительно посмотрел на брюнетку. - Не подумай чего, но я, действительно, не доверяю малознакомым людям, которые приезжают сразу после того, как рэкетиры уезжают из города. Особенно когда у этих людей сын в руках Лазаря.
Подняв к женщине взгляд, Валери только повела плечом.
- Если люди ведут себя, как индивидуальность - это люди. Если поддаются стадному инстинкту, это - стадо, неспособное здраво думать. - спокойно ответила она. - Но Макс прав, как бы невесело это ни было.
Чуть нахмурившись, Дженсон медленно качнул головой.
- Может я безмозглый баран, но мне кажется ей можно верить. Я помню, как она говорила со своими людьми, почитай спасла нас... - заметил он, на что Валери только хмыкнула.
- Когда ты едва не погубил нас, - бросила она, даже не взглянув на мужчину, чувствуя возрастающее раздражение.
Если бы ее сын был жив и она могла его спасти так, она продала бы весь мир, только бы сделать это. Нет, ей и правда нравилась Эвелин, пусть она и знала ее всего ничего, но эта женщина подкупала силой духа, человечностью, яркостью своей индивидуальности. Но верить вот так на слово...
Тихонько фыркнув, Макс скрестил руки облокотился спиной о стену и криво усмехнулся. Он был прав. Разумеется, он всегда был прав, только, беда в том, что его не всегда слушали.