Анчутка встретил меня с искренней радостью, поскольку мои руки оттягивали пакеты с провизией. Вот прорва! Он ловко выудил все содержимое пакетов и рассортировал продукты по какой-то неведомой мне системе. Задумался, осмотрев сооруженные им кучи, и выудил из одной упаковку с зефиром. Он аж зажмурился от удовольствия, поедая десерт.
– Слушай, Анчутка, – прервала я его блаженство, – поедешь со мной в город?
Он перестал жевать и выпучил на меня глаза.
– В город? С тобой жить? – уточнил он.
– Ну да.
– А домовика у тебя нет?
– Нет.
– Почему? Дом без хозяина не может быть.
– Я не знаю, это дом отчима. Наверное, не сложилось с домовым.
– Раз так – поеду, – утвердительно кивнул Анчутка и продолжил жевать зефир.
– Новости есть какие-нибудь?
– Нет, все тихо. Тебя кто-то конкретный интересует? – осведомился он.
– Силантий. Да он выгнал меня, так что придется идти к Болотнице, а я у нее в долгу, вот и не знаю, как с ней разговор начать.
Анчутка задумчиво поскреб затылок.
– Может, подмаслить чем?
– Чем?
– Ну, деревенскую дуру какую-нибудь отдать… – тихо предложил Анчутка. – За это точно согласиться.
– Совсем сбрендил! – осадила я его. – Я ей строго-настрого запретила этим заниматься, а тут сама свой запрет нарушу – что она обо мне подумает! Да и местные чем виноваты? Надо другой способ искать, чтобы разговорить ее.
Анчутка тяжело вздохнул и засунул в рот последний кусочек зефира – я поняла, что вариантов у него не было, поэтому я решила обратиться за помощью к Галке, может, она что-нибудь знает.
Карна, увидев меня, очень удивилась и было подумала, что я выполнила ее задание.
– Я как раз этим занимаюсь и прошу у вас разрешения увидеться с Галкой.
– Хорошо, – сухо сказала богиня. – Но, если узнаю, что за моей спиной интриги плетете, пощады не ждите обе.
– И в мыслях не было.
Что-то богиня нервная какая-то, неужели Галка успела характер свой показать?
Галка насупившись что-то сверяла со списком, который не выпускала из рук и что-то там отмечала. Я постучала по стеллажу.
– Привет, подруга! Не помешала?
Галка оторвалась от своего занятия и сразу просветлела лицом, увидев меня.
– Привет! Как я рада тебя видеть!
Она отложила список на край стола и пригласила меня присесть.
– А где твоя наставница? – спросила я, оглянувшись по сторонам.
– Ты про Тыкву?
– Ну да.
– Ее перевели куда-то, видимо готовят к перерождению.
– Чем занимаешься?
– Карна ревизию учинила, вот сражаюсь… – она обвела рукой поле деятельности.
– А вообще, как тебе тут?
– Лучше, чем на болоте. Спасибо тебе.
– Да ладно! Рада, что помогла, хоть чем-то.
– Если могу быть полезной – говори.
– Я даже не знаю, но я как раз за этим и пришла. Скажи, на твою бывшую хозяйку есть какие-то рычаги давления?
Галка выглянула из-за стеллажей, посмотрела по сторонам и никого не увидев, кивнула мне на свободную нижнюю полку в углу архива, поскольку папки, ранее на ней располагающиеся стопками, громоздились на полу ожидая сортировки. Я молча проследовала за ней, и мы устроились в этом темном углу. Галка зашептала практически одними губами:
– Однажды я стала свидетелем чего-то странного. Я только к ней попала и еще многого не понимала, хорошо хоть ума хватило не высовываться. Так вот, как-то под вечер пришел на болото хмырь один, весь на понтах, расчехлился на пенечке, черный платок расстелил, свечку зажег, книжку раскрыл и давай шептать абра-кадабру себе под нос. Тут хозяйка моя объявилась, чего звал, говорит, я в кустах аж дышать перестала, глаза и уши раскрыла, понимая, что здесь происходит что-то интересное. Я, говорит, часть своего договора выполнил – вашему клиенту оберег изготовил и два года вас не беспокоил, поскольку был в отъезде, а сейчас хотел бы получить свою часть сделки. Хозяйка моя усмехнулась, наполнила пузырек болотной водой и отдала своему гостю. Тот пузырек принял, поклонился в пояс Болотнице, собрал свои вещички и отбыл восвояси. Я еще долго потом в кустах сидела, чтоб себя ничем не выдать, вроде обошлось.
– А ты видела того, кому этот оберег предназначался и как он выглядит?
– Нет.
– У тебя есть предположение – зачем она обычному утопленнику такой подарок сделала? Человеколюбием она не страдает, насколько я успела понять.