– Скажите, вашей дочери делали операцию на челюсти? Вставляли выбитые зубы?
Изольда застыла, будто тело разом лишилось способности двигаться.
Нет.
Этого никто не должен знать, никто не должен вспоминать. Самые мрачные страницы их семейной истории, самые мрачные события, о которых они никогда не разговаривали. Про то, как однажды Изольда пришла домой с работы. Тогдашнего мужа нет. И его вещей тоже. А дочь в больнице, не может говорить и плачет, плачет, плачет…
– Четыре года назад, – чуть слышно прошептала женщина.
– Я не взял с собой рентгеновский снимок, но готов показать вам его, если вы согласитесь поехать со мной в участок. Мне очень жаль, но мы нашли действительно вашу дочь. Ошибки быть не может. Зубы не лгут.
Изольда медленно опустилась прямо на пол. Слез не было, но она задыхалась. Грудь сдавило, сердце то останавливалось, то начинало биться как сумасшедшее. Дурацкая аритмия, как она от нее устала. Еще темные волосы упали ей на лицо, выбившись из прически. Она тихонько застонала, прижимая к груди полотенце подобно младенцу. Она не видела, как Грин встал, и чуть не завопила, когда сильные мужские руки взяли ее за плечи и помогли сесть на маленький кухонный диванчик тут же.
Послышался звук воды. Ей в руки всунули стакан.
– Выпейте.
Его голос звучал где-то над ухом. Изольда покрутила головой, отказываясь, но мужчина повторил свой приказ. Жестко. Холодно. Она повиновалась инстинктивно. Как делала это всегда. Осушила стакан и посмотрела на него в ожидании новых приказов. Или удара. В темно-синих глазах застыло странное выражение. Смесь сочувствия и узнавания.
– Сочувствую вам, – мягче проговорил детектив, поймав ее взгляд. Он отстранился, и она благодарно вздохнула. – Но мне нужна ваша помощь.
– Я хочу увидеть ее.
– Нет. – Он покачал головой. Светлые волосы упали на утонченное лицо, скрыв взгляд. – Вы не хотите этого, поверьте. Сначала мы поговорим. Вы ответите на мои вопросы, а я на ваши. И только после того, как вы все узнаете, решите сами, хотите ли вы ее увидеть.
Изольда встала, чуть пошатываясь. Вышла в соседнюю комнату и вернулась, прижимая к груди фотографию. Дочь не любила позировать. Ее с трудом уговорили замереть перед фотоаппаратом в день зачисления в балетную академию. Два года назад. С фото смотрела утонченная синеглазая блондинка с легким румянцем, который не могло испортить даже скверное качество фотографии, прохладным взглядом и чувственными губами с вечной горькой усмешкой. Изольда протянула портрет Грину.
– Вот моя девочка, детектив. Спрашивайте.
Тот внимательно рассмотрел портрет, аккуратно поставил его на стол и заглянул женщине в глаза.
– Расскажите о ней. Как она росла? Чем увлекалась?
– Она… только танцами. Росла как все подростки. Мы не то чтобы ладили. Но я ее любила. И сцена ее любила. Как она танцевала…
– Кто-то из труппы мог желать ей зла?
– Конечно! – смахнув с ресниц слезы, через силу улыбнулась Изольда. – Это же театр. Там все друг другу желают зла, иначе невозможно. Пробивайся, или примой не станешь никогда.
Грин сделал короткую пометку в блокноте.
– Кто-то еще? Кто ее очень сильно любил? Или не любил? Может быть, отец… или молодой человек?
Изольда задумалась. Ее лицо снова исказила страдальческая усмешка, но женщина взяла себя в руки.
– Отец ее не знал. В смысле, вообще не знает о ее существовании. Я была молода, только исполнилось восемнадцать. Легкомысленна. Мы переспали в клубе. Больше не встречались.
– Отчимы?
– Да. Трое. С первым и вторым она не ладила, бойкотировала их присутствие. А с Джимом вполне подружилась.
– Джим – это Джим Преттингс?
– Да. Мой муж. Уже бывший. Мы развелись в прошлом году. Хороший человек. Но женился на молодухе. Я в свои почти сорок для него слишком стара.
– А первые два?
– Майкл ушел, когда Лоре исполнилось семь. С Джейсоном мы познакомились через пару лет. А расстались четыре года назад.
Синие глаза Акселя впились в лицо женщины. Она чувствовала себя как на полиграфе.
– Это он выбил ей зубы?..
– Это была случайность! – вспылила Изольда. – Они не любили друг друга, да. Он пришел домой, а у Лоры первый подростковый бунт. Она напилась! Упала. Это все случайно получилось…
– И она выбила себе три зуба и сломала челюсть, ударившись об косяк? Как его зовут? Полное имя, адрес, контакты.
Изольда закусила губу, слезы снова подступили. Но на этот раз слезы ярости. Ее даже не тронули металлические нотки в голосе детектива.