— Все деградирует, — сказала Лидия Ивановна с грустью в голосе, проводив мужчину взглядом. — Печально, печально. Такой способный мальчик был, у меня в классе учился. Ну кто бы мог подумать…
— Это он после пропажи сестры кукухой поехал, — начала было собеседница, но Лидия Ивановна ее оборвала.
— Мария Петровна, — произнесла она укоризненно. — Ну что за жаргон!
— А чо такого я сказала? — обиделась та. — А как еще сказать?
— Можно по-разному сказать, например, сошел с ума.
— Ну хорошо, сошел с ума, — буркнула Мария Петровна. — А вы знаете, что он пытался даже одну женщину из той деревни, где они с компанией отдыхали, убить?
— Нет, — удивилась Лидия Ивановна, — этого я не знала.
— Вот, — оживившись начала Мария Петровна, — ему втемяшилось в голову, что в пропаже Лики виновата баба одна из местных. Она там колдуньей слыла.
— О, Боже, — вздохнула собеседница. — Ну что же люди такие суеверные! Двадцать первый век на дворе!
— Даже дело на него хотели завести, — продолжила Мария Петровна, — но та баба сказала, что ничего не было, всем все показалось. Поругались просто сильно. Но он странный стал после того. Пока родители живы были, еще держался, а как померли, так и совсем с катушек слетел. Банками из окна швыряться стал.
Она поджала губы, вспоминая, как консервная банка пролетела в нескольких сантиметрах от ее головы и ударилась об асфальт, расплескав содержимое. Лидия Ивановна хотела что-то сказать, но тут раздался надрывный крик. Женщины вздрогнули, одновременно подняли головы и посмотрели вверх.
— Да что же это такое! — Мария Петровна перекрестилась.
— Это Эдик? — то ли спросила, то ли констатировала Лидия Ивановна.
— Он, кто ж еще, — подтвердила собеседница.
А Эдик Давтян сидел на полу и обреченно выл. Он забыл купить хлеб.