Колонна подъехала к горной реке. Стоявшие тут и оглядывавшие окрестности три драгуна из отделения Гончарова, увидев, что взвод полностью переправился, развернули своих коней и поскакали вдогон за отделением.
– Ждём колонну здесь, – приказал Копорский. – Лошадей никому не рассёдлывать! Второму отделению быть верхом, третьему спешиться. Ружья из бушматов долой! Река тут хоть и небольшая, а всё же переправа есть переправа.
Генерал Небольсин войско не гнал. В первые три дня, как обычно, вылезли неполадки в обозе и у артиллеристов, всё в итоге поправили, и после этого скорость движения колонны заметно возросла. Вскоре войско вступило на земли Шекинского ханства, дозоры увеличили, а на стоянках выставлялись многочисленные караулы. Столкновений пока не было, но то казаки, то драгуны из выездных отрядов замечали мелькание людей на горных склонах.
– Две сотни шагов до татарина было! – сидя у костра, возбуждённо рассказывал Лёнька. – От валуна к расщелине перебегал, на мушке у меня был. Палец так и просил крючок выжать, так ведь приказ – первыми кровь не проливать. – Ушё-ёл. – И он огорчённо махнул рукой.
– Ну да, для твоего штуцера это так себе, – согласился Герасим. – Плёвое дело! А вот гладким стволом не каждый за две сотни шагов попадёт. Тут, в горах, совсем другой прицел, чем на равнине. Я и сам сегодня пару шапок бараньих за камнями приметил. Следят татары за нами, но на рожон не лезут.
Послышались шаги, и к костру подволокли сухое дерево два молодых Ивана.
– Чуть было егеря лесину не отобрали! – воскликнул сопровождавший их Кошелев. – Ладно, на шум унтер ихний выскочил, признал во мне старослужащего и усмирил своих. А то орут: «Наше дерево, наше!» Драться лезут. Мелкие все, но шебутные, гоно́ристые.
– Ну вот, Федот Васильевич, видишь, как хорошо, что на охрану Ва́нек вызвался, – заметил Гончаров. – Теперь-то нам на всю ночь этих дров хватит. Емеля, Аникей, топор у Калюкина возьмите. Дерево поруби́те на поленья, чтобы удобнее подбрасывать было. Мирон, а котёл не пора ли снимать?
– Не-ет, Тимофей Иванович, рано, – ответил, покачав головой, кашевар. – Едва ли час прошёл, как я крупу засыпал. Пущай ещё хоть маненько попарится.
– Ну ладно, сам гляди, – сказал, пожав плечами, командир отделения. – Только чтобы не подгорела. Так, первую треть ночи отделение будет Хребтов караулить, вторую и третью Чанов Иван и Вотолин Аникей сторожат. Две бурки ваши, ребята, сами их там друг другу передавайте. Артельным на завтра Блохин у нас заступит. Аникей, ты его пораньше, главное, растолкай, чтобы он воду успел вскипятить. Будет брыкаться, на лицо холодной плесни, он тогда мигом вскочит.
– Я ему плесну, я плесну! – проворчал друг. – Ты меня, Аникей, лучше нежно и ласково буди, я тогда точно быстрее встану. Не слушай господина младшего унтер-офицера, он тебя дурному научит.
Дымы от костров стелились по распадку, со всех сторон над лагерем нависали скалистые горы. Понизу тянуло холодом, и камни, нагретые за день, быстро отдали своё тепло. Поужинав, солдаты мостились на подстилку и, укрывшись шинелью или старой, ещё екатерининской, епанчой, жались друг к другу. Слышались лишь окрики часовых да стук камней под ногами обходных караулов.
Тимофей пару раз вставал за ночь, перестилал войлок и, убедившись, что караульные бдят, снова ложился. Уже под утро оглушительно грохнули два выстрела. Раздался вой, и следом ещё ударило несколько.
– Тревога! – разнеслось по лагерю. – Горцы прут!
– Эскадрон, ко мне! Батальон, становись! Взвод, слева от меня стройся! Штыки на ружья надеть! – слышались команды офицеров.
Похватав из пирамиды мушкеты, Тимофей с драгунами кинулся на голос своего капитана. По пути растолкав метавшихся пехотинцев, отделение заскочило в строй.
– Первый взвод, к коням, усилить там караул! – скомандовал Огнев. – Остальные на месте, проверить ружья! К бою готовься!
Более выстрелов не было слышно. Постепенно прекратилась суета и бестолковое метание, стихли крики, и над лагерем повисла напряжённая тишина. Все подразделения русского отряда стояли в полной боевой готовности.