Я усмехнулась. В это время открывается дверь. Чернуша тут же прячется за моей спиной, я же сижу, разглядываю свою руку.
— Ее светлость просит прийти к ней, но ты еще не одета, — говорит, заглядывая в комнату, Эри. — Я сама к ней схожу. Ты пока умывайся.
— Ага, — машинально киваю я.
Эри закрывает дверь, а я оторвавшись от созерцания руки, одеваю ночную рубаху и иду в ванную комнату. Зачерпнув в ковшик воду, выливаю его в углубление раковины. И зачерпнув ладошками воду, умываюсь…
Отняв руки от лица снова зачерпываю воду и вижу плавающую чешуйку в ладошках с водой.
— Чернуша! — кричу я. — Она отвалилась….
Чернуша тут же влетает ко мне и, сев на край раковины, ловит языком из моих ладошек чешуйку.
— А…
Чернуша проводит языком мне по руке… И я вижу, что на руке поблескивают две золотистые точки… Вода вытекает из моих ладоней, но я их по-прежнему держу лодочкой, уставившись на две точки на моей руке. Золотые точки потемнели и стали почти черными…
— А как это? — снова глупо спрашиваю, подняв взгляд на Чернушу.
Та расплылась в оскале! Я немного отстранилась от нее…
— Ой, прости, — смутилась я. — Не привыкла еще к твоей улыбке…
А Чернуша, явно улыбалась.
— Вот теперь еще лучше, — выдала она. — Слияние, точно, прошло успешно!
— Кого с кем? — машинально спрашиваю я.
— Дракон, тень, — отвечала Чернуша.
— Где ты видишь дракона! — возмущаюсь я. — Человек, человек, тень…
— Ну и человек, само самой разумеется. Теперь мы точно единое целое, — Чернуша зевает. — Чего-то я бы, поспала бы…
— Конечно, — отвечаю. — Я попрошу Эри кровать сегодня не менять… Чтоб тебя не тревожить.
Эри, тем временем, вернулась уже.
— Вот, — говорит. — Ее светлость прислала платье.
— Платье? — я возвращаюсь в комнату.
— Да, вот, — и Эри раскидывает платье на кровати.
Оно белое с золотым поясом и золотой окантовкой на лифе.
— Оно открытое совсем! — смотрю не платье.
— Почему, вон плечи же, есть, — указывает Эри на золотые лямочки…
— Это быстрее рукава, чем плечи… — разглядываю платье.
— А почему оно отливает радугой? — вдруг вздергиваю удивленно брови. — Смотри, если вот под этим углом смотреть, оно серебриться, а так… — приподнимаю край лифа. — Оно фиолетовым отливает. Так желтым, розовым…
— Ой и правда… красиво как, — выдохнула Эри. — Его оденешь?
— Нет, ты что! Такую красоту и одевать-то жалко.
— Вернуть что ли… обидится ведь, — вздыхает Эри.
— Зачем! Оставим для торжественного случая. Постель можешь сегодня не менять, кстати.
Эри кивает.
— А что тогда одевать будешь? Это фиолетово-серое? — кивает на платье, что так и висит на спинке кресла.
— А попроще нет? — спрашиваю.
Эри вздыхает и открывает мою гардеробную.
— Поищем сейчас.
Мы находим темно синее платье без рукавов и с закрытым воротом.
— О, а чего же раньше не видели? — восклицаю. — То что надо, и рукавов нет и воротничок стоечкой. Его, безусловно его!
Одевшись выхожу следом за Эри из комнаты и запинаюсь на пороге.
— Да что ж ты, на ровном месте! — восклицаю я и приподняв подол, рассматриваю за что могла запнуться.
— У тебя подошва оторвалась, — Эри говорит.
Я приподняла ногу и уставилась на свисающий край подошвы.
— М-да… есть просит…
— Кто есть просит? — моргает Эри.
— Туфля, — я поболтала ступней в воздухе.
Хлоп, хлоп издала звук подошва.
— Видишь ням, ням… — передразнила я свою туфлю.
— Ой, смешно как, но и правда похоже, — кивает Эри.
— А другой то обуви у тебя нет… — Эри растерянно смотрит на меня.
— А у ее светлости попросить или у тебя лучше, — спрашиваю.
— Так у тебя же размер-то детский! — восклицает Эри.
— Как детский? — уставилась я на свою ногу.
— Ну так, — и Эри приподняв подол ставит рядом свою ножку обутую в тряпочную вышитую туфлю.
— М-да…. И правда, детский по сравнению с твоим…
— Я сразу заметила, что у тебя очень маленькая нога… — Эри смотрит на меня. — У нас ни у кого таких маленьких не бывает.
— Ну, не босиком же мне теперь ходить? — восклицая растерянно я.
— Так, а другой у тебя нет… — моргает Эри.
— Есть! Есть! — восклицаю я и возвращаюсь в комнату.
Лезу в угол гардероба.
— Вот, — вынимаю свой рюкзак и достою из него кроссовки.
— Что это? — Эри моргает.
— Я в них приехала. Их и одену.
— Странные ботинки…
— Это кроссовки, — говорю, зашнуровывая их на своей ноге. — Под подолом все равно не видать.