– Вы здесь, чтобы украсть наш мир! – выкрикнул лидер. Когда он целиком вышел на свет, я увидел, что его лицо выкрашено в синий цвет мягкого пастельного оттенка. Это должно было выглядеть глупо, но странным образом смотрелось весьма харизматично. – Но вы не отберете нашу свободу!
– Твою свободу принесли тебе мы, кретин-ксенолюб! – Дивас вырвался из моей хватки и рванулся вперед. – Но твои промытые мозги совершенно размокли, чтобы это понять!
Ну, снова-здорово. Прощай, дипломатия. И все-таки, пока приятель изображает из себя «Атаку Ганнака»[15], я могу попробовать дать деру.
Впрочем, такая удача мне не светила – еретики согласованно взяли нас в тиски. Я успел лишь выдернуть лазерный пистолет и сделать один выстрел, снеся половину лица у одного из нападавших,– что, надо сказать, немногим ухудшило его и без того непривлекательную внешность. Затем железный прут тяжело опустился мне на кисть. Я побывал в достаточном количестве рукопашных, чтобы заметить удар и принять его вскользь, что спасло меня от перелома или чего похуже, но не уменьшило боль, которая пронзила руку от пальцев до плеча, заставив ее онеметь. Мои пальцы разжались, и я быстро наклонился, пытаясь подхватить драгоценное оружие, но тщетно. В ребра мне врезалось колено, выбив воздух из легких, и я упал, ободрав костяшки пальцев (по крайней мере, те из них, что были настоящими) о холодное, твердое покрытие и понимая, что если я как-нибудь не вырвусь отсюда, то я мертвец.
– Торен! – крикнул я, но у Диваса теперь было достаточно своих проблем, и от него мне помощи ждать не стоило.
Я сжался в комок, стараясь защитить жизненно важные части тела, и отчаянно пытался добраться до цепного меча. Конечно же, именно на него мне стоило полагаться в первую очередь и постараться с его помощью удержать толпу на расстоянии, но хорошая мысля приходит опосля, и теперь чертова штука была зажата между мною и асфальтом. Я отчаянно старался выцарапать меч, чувствуя, как кулаки и сапоги обрабатывают мои ребра. К счастью, нападавших было так много, что они мешали друг другу, а моя форменная шинель была достаточно толстой, чтобы смягчать удары, иначе я имел бы уже весьма плачевный вид.
– Шкри-и-и! – Воздух разорвал нечеловеческий крик, заставивший волосы у меня на спине встать дыбом, даже учитывая мое положение.
Мои противники замерли в нерешительности, и я откатился прочь как раз вовремя, чтобы увидеть, как самого большого из них отбросило прочь какой-то неведомой силой.
На секунду я подумал, что у меня галлюцинации, но боль в ребрах была слишком настоящей. Сверху вниз на меня смотрело лицо, на котором выделялся огромный, загнутый клюв, увенчанное гребнем крупных, затейливо раскрашенных перьев, и горячее, с трупным запашком дыхание заставило меня судорожно сглотнуть.
– Вы относительно не повреждены? – спросила эта образина на готике со странным акцентом. Это сложно передать на письме, но голос был горловым, а большинство согласных сведены к жестким щелкающим звукам. Но, нужно признать, речь была вполне внятной.
Мой же ступор был целиком обусловлен открытием, что подобная тварь вообще могла говорить.
– Да, благодарю вас, – хрипло ответил я через секунду. Когда не имеешь понятия, что происходит, вежливость не повредит.
– Это радостно, – сказало нечто и небрежно отшвырнуло еретика, которого держало в левой руке.
Остальные теперь угрюмо переминались вокруг, как учащиеся Схола, к которым пришел наставник и испортил все веселье. Тонкая, чешуйчатая рука с похожими на кинжалы когтями, потянулась ко мне. На секунду мое сердце замерло, но потом я разгадал его намерение и принял руку, поданную, чтобы помочь мне встать. Теперь существо повернулось к группке мрачных еретиков.
– Это не приближает всеобщее благо, – сказало оно. – Теперь разойдитесь и избегайте вступать в конфликт.
Фраза звучала весьма вызывающе, если я что-то в этом понимаю. Но, к моему удивлению и, должен признать, огромному облегчению, кучка забияк растворилась в тени. Я с некоторой тревогой посмотрел на своего спасителя. Он (или она – что касается крутов, тут не угадаешь, впрочем, только им самим и есть до этого дело) был лишь немногим выше меня, но выглядел весьма пугающе. Они достаточно сильны, чтобы схватиться в рукопашной с орком, и я, например, не поставил бы на зеленокожего. А справиться с человеком для крута было делом пары секунд. Но все же я подобрал свой выпавший лазерный пистолет и постарался восстановить дыхание.
– Я ваш должник, – сказал я. – Должен заметить, что я не понимаю причин вашего вмешательства, но, тем не менее, я благодарен.
Неловко и не без труда я засунул оружие обратно в кобуру. Правая рука распухла, и пальцы казались невосприимчивыми. Мой спаситель издал забавный щелкающий звук, который, как я предположил, был аналогом нашего смеха.
– Имперские офицеры убиты сторонниками тау. Это нежеланный исход, когда политическая ситуация так напряжена.
– Это нежеланный исход в любое время, покуда один из офицеров – я.
Чужак снова издал щелкающий звук. Это напомнило мне о Дивасе, и я побрел проверить, как он. Он еще дышал, но был без сознания, глубокая рана пересекала его лоб. Я нахватался достаточно знаний в полевой медицине, чтобы понять, что достаточно скоро он оправится, но по пробуждении голова у него будет болеть так, что он пожалеет, что не потерял ее здесь сегодня. Поделом дураку за то, что едва меня не прикончил.
– Я горд быть Гороком, из клана Ча, – сказало существо. – Я крут.
– Я знаю, кто вы, – ответил я. – Круты убили моих родителей.
И таким образом забросили меня в Схола Прогениум и соответственно в Комиссариат, вместо того чтобы позволить следовать своей судьбе, которая, несомненно, заключалась в том, чтобы содержать приятный домик легких увеселений для жителей улья и смотрителей выгребных ям, которым легче пораскинуть деньгами, чем мозгами. Я был немного обижен на крутов за это, намного больше, чем собственно за смерть своих предков, которые, честно говоря, при жизни были не лучшей компанией. Но взять моральное превосходство никогда не помешает. Мой новый знакомый, впрочем, не выглядел особо задетым.
– Верю, что они сражались хорошо, – сказал он.
Я в этом сомневался. Они вступили в Гвардию только затем, чтобы покинуть улей раньше, чем за ними придут арбитры, и, несомненно, дезертировали бы при первом удобном случае. Получается, кое в чем я могу винить и свои гены.
– Недостаточно хорошо, – сказал я, и Горок в очередной раз отщелкал свое веселье.
Было довольно тревожно ощущать, что нечто столь нечеловеческое понимает меня гораздо лучше, чем собственные сородичи.
– Следуйте аккуратно, комиссар,– сказал он. – И используйте своих врагов, чтобы питать себя. Пусть у нас не будет повода для конфликта.
Благодарение Императору, если будет так. Но почему-то я сомневался, что такое возможно, и, конечно же, оказался прав. Но мне еще предстояло удивиться тому, как быстро в действительности нас настиг кризис.
Комментарий редактора
Вероятно, здесь следует отметить, что упоминание о своем прошлом, которое Каин приводит во время разговора с крутом, хотя внешне и похоже на правду, не выдерживает более подробной проверки. Взять хотя бы то, что допуск в Схола Прогениум является привилегией, обычно оставляемой за детьми офицеров. Если он действительно был ребенком простых солдат, его родители должны были покрыть себя выдающейся славой в бою, приведшем к их гибели, что, мягко говоря, маловероятно, учитывая то, как он их характеризует. Более того, он оговаривается, что они завербовались и служили вместе. Несмотря на то, что смешанные боевые единицы, как уже было указано выше, не являются неслыханными для Имперской Гвардии, было бы удивительным совпадением, если бы так было и в их случае.
15
Знаменитая военная ошибка в ходе Спиронской кампании, имевшая место в 438.926М41. Сторожевой отряд капитана Ганнака, из Каламанских Гусар, неверно истолковал приказ и атаковал орочий редут, скрывающий артиллерийскую батарею. Ни один не выжил.