– Вы говорили с Орелиусом?
В очередной раз я оказался втянут в словесный фехтовальный поединок. «Кишки Императора! – раздраженно подумал я. – Хоть кто-нибудь здесь говорит то, что думает?»
– Мы перебросились парой слов, – пожал я плечами. – Он, кажется, полагает, что скоро начнется стрельба…
Выстрел из болтерного пистолета эхом разнесся по всему залу, а я нырнул в укрытие за кушетку раньше, чем разумная часть моего сознания определила, откуда стреляли. Может, я и не являюсь образчиком смелости, но я предпочитаю думать, что мой инстинкт самосохранения восполняет то, чего я лишен в плане морали.
Донали все еще стоял с открытым ртом, а эхо выстрела потонуло в криках. Половина гостей ударилась в панику и заметалась, в то время как вторая половина озиралась по сторонам в дурном оцепенении. Бесценные хрустальные бокалы разлетались под ногами, поскольку гости побросали их и схватились за мечи, почти у каждого в руках появилось оружие, самое разнообразное.
– Предательство! – завизжал один из тау, злобно оглядываясь вокруг и вытаскивая некое оружие откуда-то из складок своей мантии. Шуи'сассаи был повержен. Он лежал в луже густой фиолетовой крови, и, насколько подсказывал мой опыт, он уже не встанет.
Болтерный заряд взорвался у него в грудной клетке, украсив все оказавшиеся поблизости предметы внутренностями тау, которые, как я с некоторым интересом заметил, были темнее, чем человеческие. Я предположил, что это как-то соотносилось с цветом их кожи[19].
– Кастин! – Я активировал вокс у себя в ухе. – Где вы?
– Здесь, за сценой.
Я приподнял голову, осматривая зал, пока не нашел взглядом ее и Эмберли. Кастин пробиралась через толпу, на которую завороженно взирала со сцены синеокая певица.
– Вы видели, откуда стреляли?
– Нет. – Она на секунду замялась. – Я отвлеклась. Прошу простить, комиссар.
– Все в порядке, – ответил я. – Вы не могли знать, что это место превратится в зону боевых действий.
И правда, к моему ужасу, все выглядело именно так, будто здесь вот-вот разразится сражение. Каждый, за исключением Кастин и меня, имевший при себе церемониальное оружие, выхватил его в паническом инстинктивном порыве и теперь искал, к кому бы его применить. Значит, теперь определить убийцу стало практически невозможно.
– Низкие человеческие животные! Вот как вы отвечаете на предложение мира? – Тау впал в истерику, дико размахивая оружием.
«Еще пара секунд, – подумал я, – и он нажмет на курок, если раньше кто-нибудь не пристрелит его самого». В любом случае, начнется резня по полной, а я не собирался оказаться посреди бойни.
– Лустиг, – передал я по воксу, – Юрген. Мы уходим. Возможно вооруженное сопротивление.
– Есть, сэр. – Голос Юргена был так же флегматичен, как и всегда.
– Комиссар? – В голосе Лустига сквозил вопрос, который не позволяла задать субординация.
Но я не собирался позволить почетному эскорту вслепую влететь в перестрелку. Они мне нужны, поскольку я собирался выбраться отсюда.
– Только что убили посла тау, – сказал я.
И тут же обругал себя за глупость. Канал передачи не был защищенным, и любой пост прослушивания любой из враждующих сторон, наверное, получил мою передачу. Ну и ладно, поздно об этом думать. Моя основная задача – выбраться отсюда в целости. К сожалению, путь лежал мимо делегации тау, которая, похоже, становилась притягательной мишенью для каждой горячей имперской головы в зале.
Оставалось одно. С занятным ощущением дежа-вю я шагнул вперед, держа руки на виду и подальше от оружия.
Примите во внимание тот факт, что после выстрела прошла едва ли минута и в зале было вовсе не тихо. Практически все орали друг на друга, но никто никого не слушал. Оставшиеся тау что-то лопотали на своем языке. На слух это казалось мне шкворчанием жарящегося гроксового бифштекса, но смысл речи, обращенной к своему соплеменнику, совершенно очевидно, сводился к «Убери эту чертову штуку, пока нас всех из-за тебя не перестреляли», а остальные гости орали «Бросай оружие!» ему и друг другу. Я осознавал, что клубок противоречивых интересов в этом зале непременно обернется кровавой резней в ту же секунду, как прогремит второй выстрел. На что, вероятно, и рассчитывал убийца, надеясь замести следы.
– Полковник, за мной!
Кастин, по крайней мере, могла прикрыть мне спину. Я увидел, как она скользнула из-за сцены и начала продвигаться через бурлящую толпу. Эмберли, как и полагалось разумной девочке, уже куда-то исчезла.
– Ты! Ты это сделал! – орал тау, тыча дулом своего невыразительного пистолета под подбородок Грису.
Бледный губернатор бессвязно залопотал:
– Но это смехотворно! Зачем мне это?..
– Снова ложь! – Тау стряхнул держащие его руки соплеменников. – Правду или умрешь!
– Это не приближает всеобщего блага, – произнес я, в точности повторяя слова крута. Не зная точно, что они означают, я надеялся, что к ним тау прислушается скорее, чем к очередному воплю из серии «положи оружие, пока я тебя не пристрелил».
И это сработало даже лучше, чем я осмеливался надеяться. Все присутствующие тау, включая психа с оружием, уставились на меня с выражением, более всего смахивающим на изумление. Читать по их лицам было труднее, чем по человеческим или эльдарским, но навык приходит с практикой, и ныне я уже могу подметить даже очень тщательно замаскированную полуправду.
– Какого разрывного это значит? – раздался приглушенный голос Кастин в моем воксе, и она протиснулась через толпу, оказавшись рядом со мной.
С облегчением я заметил, что она до сих пор не вытащила оружие, что значительно упрощало дело.
– Варп меня разбери, если сам знаю, – ответил я, прежде чем ступить вперед, чтобы чужаки смогли меня получше разглядеть.
– Что ты знаешь о всеобщем благе? – спросил тау, слегка опуская оружие. Но оно все еще было нацелено на Гриса.
Остальные тау, судя по всему, размышляли, стоит ли попробовать разоружить своего соплеменника. О чем думал Грис, неизвестно, но потел он сильнее, чем Юрген за чтением порнографических планшетов.
– Не много, – признал я. – Но новые смерти вдобавок к предательству, случившемуся сегодня, точно никому не нужны.
– В ваших словах есть достоинство, имперский офицер, – осторожно произнес один из тау, не спуская глаз со своего вооруженного товарища.
– Меня зовут Каин, – сказал я, и эхо голосов, повторяющих мое имя, разошлось вокруг: «Это он, это Кайафас Каин…»
Такая реакция, похоже, поразила моего нового знакомого.
– Вы пользуетесь известностью среди этих людей?
– Пожалуй, да, я обладаю определенной репутацией, – признал я.
– Комиссар Каин широко известен как справедливый человек,– вмешался в разговор новый голос.
Орелиус пробирался через толпу в сопровождении телохранителей. Их болтерные пистолеты лежали в кобурах.
– Это верно, – поддержал Орелиуса Донали, дабы инициатива перешла, наконец, в руки официальных властей. – Можете верить его слову.
Если хорошенько подумать, такое заявление не делало чести его дипломатическому чутью, но он не знал обо мне того, что знал о себе я.
– Я Эль'сорат, – сказал общительный тау, на человеческий манер протягивая мне руку.
Я ответил на рукопожатие, обнаружив, что оно теплее, чем я ожидал; вероятно, это тоже было как-то связано с цветом кожи.
– Ваш товарищ?..– Я кивнул на тау с оружием.
– Эль'хассаи, – подсказал Эль'сорат.
– Кто-нибудь видел стрелявшего? – спросил я, обращаясь лично к Эль'хассаи и выдерживая тон обычной светской беседы.
Его черты впервые посетила тень сомнения.
– Мы говорили вот с этим. – Дуло снова уткнулось в подбородок Гриса. – Я слышал, как Шуи'сассаи сказал: «Что…», а затем звук выстрела. Когда я повернулся, кроме него, здесь больше никого не было. Это некому больше было сделать!
19
Эквивалент гемоглобина у тау содержит кобальт вместо железа, так что цвет их крови и внутренностей варьирует от темно-синего до фиолетового, в зависимости от насыщенности кислородом. Что касается запаха, о нем я предпочту умолчать.