Когда мы вылились на улицы, город пришел в смятение. Конечно же, мы держали свои планы в секрете, так что никто из местных не имел ни малейшего понятия о том, что происходит; они разбегались перед нами, как помойные крысы, и Юрген поддавал газу в двигатель. Впереди поднимался столб пыли и дыма, отмечавший цель нашего мероприятия. Я перещелкнул каналы вокса на тактическую сеть. Лоялистским отрядам СПО было приказано оставаться на позициях и пропустить нас, что я воспринял с некоторым облегчением, хотя, будучи недисциплинированным сбродом, многие спорили или требовали объяснений происходящего.
– Майор, – я переключился обратно, – пока что оставляю все на вас. Придержите парочку залпов и для меня, а?
– Буду стараться.
Броклау помахал нам, когда наша «Саламандра», ведомая Юргеном, отделилась от конвоя и, скосив парочку декоративных кустов и мусорный бак, стремительно завернула с широкого бульвара на более узкую поперечную улицу, которая должна была привести нас в индустриальный район.
Приглушенные разрывы фугасов уже были слышны, и каждому предшествовали пронзительный визг и завывание; эти звуки расчищали улицу перед нами эффективнее, чем это могла бы сделать сирена арбитров. Через несколько мгновений, совершив пару поворотов с таким креном, что любой водитель, кроме Юргена, завалил бы машину набок, мы оказались на местности, где здания имели отчетливо индустриальный вид. Надо признать, что и в их архитектуре тоже имел место этот проклятый Императором ксенофильский стиль, но они были достаточно грязны, чтобы с очевидностью выдавать свое предназначение.
– Говорит Броклау. – Голос майора был спокойным и властным. – Прекратить артобстрел. Мы на позициях.
Я был рад слышать это. Я еще не начал выполнять импровизированное поручение, данное самому себе, а он уже был готов уничтожать предателей. Юрген сбросил скорость, и с чувством дежа-вю я увидел вышедшего навстречу нам с поднятой рукой офицера СПО. Нас обступали стены промышленных зданий, достаточно высокие, чтобы погрузить улицы в тень, но за исключением этого человека в форме вокруг не было ни души. Это показалось мне странным, потому что рабочая смена должна была быть в самом разгаре.
– Комиссар,– неуверенно позвал Юрген.– Вы слышите стрельбу?
Он заглушил двигатель, и я понял, что он имеет в виду. Я подумал было об акустике, решив, будто слышу эхо перестрелок на Высотах, которые, как я понял по быстрым обменам короткими сообщениями в сети, уже начались. Потом до меня дошло, что звуки доносятся из-за линии кордона СПО.
– Что происходит? – спросил я, в упор глядя на офицера.
Он явно пребывал в легкой панике.
– Я не уверен, сэр. Нам дали приказ держаться, но их слишком много. Вы привели подкрепление?
– Боюсь, что мы и есть подкрепление. – Я решил тянуть время. – Против кого вы держите оборону?
– Я не знаю. Нас вытащили из казарм вчера ночью и приказали блокировать район.
«Он не старше того офицера, которого я застрелил», – внезапно подумал я, и его сбивчивая речь подсказывала мне, что он на грани паники. Во что бы я ни вляпался, это что-то стремительно приобретало сходство с выгребной ямой, если не по форме, то по сути. Впрочем, отступать было поздно.
– Нам только приказали оцепить район до тех пор, пока не вернется отряд инквизитора…
Император милосердный, все веселее и веселее. Определенно Орелиус растревожил лежачие камни, и те, кого он под ними обнаружил, выражали твердое намерение оставить свои тайны тайнами, из чего следовало – никто не выйдет за этот периметр живым…
– Инквизитор не сказал, что он там потерял? – спросил я, и офицер покачал головой:
– Я не говорил ни с ним, ни с кем-либо из его отряда. Говорил капитан, но он уже мертв… – Офицер почти срывался на крик, истерика уже клокотала в его глазах.
Я спрыгнул на дорожное покрытие, чувствуя, как оно вибрирует под подошвами моих сапог, и стараясь излучать властность и ободрение.
– Тогда, я так понимаю, вы здесь за старшего, лейтенант? – Это его проняло. Он коротко и судорожно кивнул. – Ну, так докладывайте. Куда они отправились? Когда? Сколько их было? Что еще вы можете сказать?
Его челюсть задвигалась, как будто он насильно заставлял ее работать. Выстрелы и крики эхо разносило между зданиями. В одном из окон на верхних этажах полыхнула лазерная вспышка, и луч, прошипев между нашими головами, врезался в борт «Саламандры». Я пригнулся, увлекая за собой в безопасное место и офицера, а Юрген уже развернул совершенно не пострадавшую, прочную маленькую машину так, что установленный на ней тяжелый болтер уставился в сторону цели. С коротким ревом болт вырвал из стены изрядный кусок кладки, превратив снайпера в неаппетитное пятно.
– Благодарю, Юрген. – Я снова обратил свое внимание на молодого офицера. – Инквизитор что, прямиком туда направился?
– Да, со свитой. Прямо перед рассветом. Нам было приказано никого не впускать и не выпускать до их возвращения.
Значит, примерно десять с половиной часов назад Орелиус вошел туда – и что-то мне подсказывало, что он в скором времени вряд ли вернется, если вообще вернется.
– Сколько человек с ним было? – спросил я.
Лейтенант задумался.
– Я видел всего шестерых, – ответил он, наконец. – Четверо мужчин и две женщины. Одна из них казалась немного странной.
Видимо, псайкерша Рахиль.
– Что можете сказать о неприятеле?
– Они тут везде, их десятки… – Он нервно дернул головой, стараясь держать в поле зрения всю улицу.
– Где? В здании склада?
– В основном.
Он вскочил, готовый бежать, и очередной лазерный заряд тут же нашел его плечо. Лейтенант рухнул, всхлипнув, как ребенок.
– С тобой все будет в порядке, – сказал я, взглянув на рану.
Если уж есть что-то хорошее в ранении лазерным лучом, так это то, что он сам же и прижигает рану, если заденут по касательной – шансы не истечь кровью довольно велики; пару раз это спасало и мою презренную жизнь. Я окинул взглядом улицу, стараясь засечь, откуда стреляли, и заметил какое-то движение за горой ящиков. Я указал туда офицеру.
– Там наши или враг?
– Не знаю! Кровь Императора, больно-то как…
– Будет еще больнее, если сию секунду не перестанешь тут сопли размазывать! – внезапно заорал я. – Твои солдаты там умирают! Если не будешь вести себя как офицер и не поможешь мне спасти их, я сам тебя пристрелю!
Конечно, это было бы последним делом, ведь своими воплями он, по ходу, отвлекал на себя вражеский огонь, и мои шансы уцелеть таким образом возрастали. Но еще больше они возрастут, если парень начнет шевелить мозгами. Вероятно, он вспомнил, что случилось с последним отрядом СПО, который решил встать на дороге у комиссара.
– Они все в гражданской одежде, – выдохнул он через мгновение. – Любой человек в униформе – наш.
– Благодарю. – Я запихнул его между мусорными баками. – Не высовывайся и будешь в порядке.
Я залез обратно в «Саламандру», порадовавшись, что вокруг меня снова бронированные борта.
– Броклау вызывает Каина! – зазвенел голос майора в моем воксе. – Вы в порядке? Мы получаем странные передачи на вашей частоте.
– Пока в порядке. – Я проверил огнемет и обнаружил, что он наилучшим образом снаряжен и готов к бою. Благослови Император Юргена и его аккуратизм. – Похоже, ребятки из СПО все-таки не удержались от драки.
– Сопротивление не сильное… – Его голос на секунду потонул в треске статики, похоже, настройку сбил выстрел одного из «Стражей». – Но предстоит еще какое-то время повозиться.
– Ко мне не спешите, – ответил я.
У мятежников не должно было быть ничего серьезнее лазганов, насколько я мог судить, и броня «Саламандры» была достаточной защитой от них. Я пощелкал переключателем частот в поисках внутренней тактической сети отряда СПО, но нашел только статику. Мне следовало бы раньше догадаться[29], но со старыми привычками не поспоришь.
29
В отличие от отрядов Имперской Гвардии, с которыми привык сражаться Каин, большинство солдат сил планетарной обороны на Гравалаксе не были экипированы персональными передатчиками. То, что между отдельными солдатами существовал только визуальный контакт, и являлось причиной относительно плохой координации отрядов, в то время как большинство ветеранов Гвардии с пренебрежением приписывали это невысокому уровню тренировки и дисциплины. Хотя, конечно, большинство отрядов СПО действительно уступало им в этом плане.